И все же он боролся, пока что-то не заставило его посмотреть на запертую дверь. Нижние панели беззвучно растворились, в образовавшееся отверстие рысью вбежала белая волчица и села посреди комнаты, наблюдая за ним выжидающим и насмешливым взглядом. Длинный красный язык болтался рядом со сверкающими клыками.
— Можешь сидеть хоть до рассвета, — устало сказал он. — Ты не заставишь меня перевоплотиться, потому что я не буду спать.
Прозрачные зеленые глаза сощурились в улыбке.
— Тебе и не нужно спать. — Она говорила теплым бархатным голосом Эйприл Белл. — Я только что сказала твоему сводному брату о том, что случилось вечером на Сардис-Хилл, и он этому очень обрадовался. Он говорит, что теперь ты, должно быть, очень могуществен. Ведь даже сестры не заметили. Ты уже можешь менять свой облик, когда захочешь, без помощи сна, потому что, видишь ли, в тебе больше нет сопротивления, которое надо снимать сном.
— Что все это значит? — Барби, в недоумении нахмурившись, быстро сел на край кровати. — Чего не заметили сестры?
Белая волчица злобно усмехнулась.
— Ты что, не знаешь, Барби?
— Не знаю, — воскликнул он раздраженно. — И кто этот мой сводный брат?
— Так Арчи тебе ничего не сказал? — Волчица покачала своей изящной головой. — Да он и не стал бы говорить, он, наверное, хотел потратить целый год на пробуждение твоих древних сил, как делал это со мной за сорок долларов в час. Но клан не может ждать. Я освободила тебя сегодня вечером потому, что нам надо что-то делать с Сэмом Квейном, а твоя человеческая наследственность делала тебя слишком упрямым.
— Я ничего не понимаю, — бормотал Барби, — я своих родителей не знал. Мать умерла при моем рождении, а отец вскоре был помещен в государственную психиатрическую клинику. Меня воспитывали в пансионе, пока я не поступил в университет и не начал столоваться у миссис Мондрик.
— Это все сказки, — беззвучно засмеялась волчица. — Конечно, существовал Лютер Барби, но ему и его жене платили, чтобы они усыновили тебя. Им удалось выяснить, что ты был маленьким чудовищем. Вот почему жену убили, а ее мужа пришлось убрать, чтобы они не разболтали, в чем дело.
Барби с сомнением покачал головой.
— Тогда кто же, — пробормотал он невольно, — кто же я такой?
— Ты и я — особые существа, Барби, — широко улыбнулась волчица. — Мы выведены от людей с помощью особого искусства и для особой цели, но ни один из нас не более, чем чуть-чуть человек.
— Сэм говорил мне насчет гомо ликантропуса, — неохотно подтвердил Барби. — Об их наследственных характеристиках в крови людей и возрождении ведунов через гены.
— Квейн знает слишком много, — заметила белая волчица. — Метод сбора генов при помощи разумного контроля генетической вероятности был усовершенствован здесь, в Гленнхейвене, — добавила она. — Твой собственный знаменитый отец кончил исследования почти тридцать лет назад.
Барби задрожал, сжав стальной столбик кровати.
— Кто был мой отец?
— Старший доктор Гленн, — ответила волчица, — поэтому доктор Арчи Гленн — твой сводный брат. Он на несколько лет старше тебя и представляет собой результат несколько менее удачного генетического эксперимента.
У Барби перехватило дыхание при мысли о том странном чувстве родства с психиатром. Может быть, это было осознание их общей темной наследственности. Барби едва слышно прошептал:
— А моя мать?
— Ты знаешь ее. — Белая волчица подсмеивалась над его ошеломлением. — Это была женщина, которую твой отец выбрал из-за ее генов. Он привез ее в Гленнхейвен в качестве сиделки. Она была богато одарена родовой наследственностью, но, к несчастью, никогда не смогла превозмочь трагических для нее человеческих свойств. Она была достаточно глупа, чтобы думать, что твой отец любил ее, и не простила ему правду, когда ее узнала. Твоя мать объединила наших врагов, но ты уже родился.
У Барби по коже поползли мурашки.
— Она не была… — он судорожно глотнул, — Ровеной Мондрик?
— Тогда она была мисс Ровена Сталькап, — промурлыкала белая волчица. — Она не знала о своих наследственных возможностях до тех пор, пока твой отец не начал их пробуждать. Мне кажется, она была в какой-то мере девицей строгих правил, ей претила мысль родить тебя вне брака, даже когда она думала, что ты будешь человеком.
Белая волчица хихикнула, и Барби тяжело вздохнул.
— И я убил собственную мать! — едва слышно произнес он. — Свою собственную мать!