- Патологоанатом кишки на место вставит?
- Откуда я знаю? Может вставит, а может нет. Может вставит, да не на то место. Я первый раз на вскрытии. Не люблю.
- А кто любит?
- Может, патологоанатом любит. Патологоанатомы все горькую пьют… Чего тебе надо?
- Чего меня в психушку второй раз зафурычили?
- Первый раз ты вроде как откашивал. А теперь – для уверенности. Тебе типа осинового кола в грудь воткнули. Больной, ты и есть больной.
- Шизофреник на всю жизнь?
- А тебя жмет? Группа инвалидности есть, образования нет. Иди билет в кинотеатр надрывать.
- А ты, Денис, не можешь помочь диагноз снять?
- Диагноз ВК с профессором может снять. В платной клинике. Я – не профессор. Хотя сейчас одному кандидату на докторскую материал собираю. Он – доктором, я, в благодарность, кандидатом наук.
Константин думал:
- В частной клинике диагноз снять?
- Можно и в частной. Что толку? В частной снимут, а в Серпах останешься с Sch. За покушение на жизнь Пантелея Евстахиевича с тебя же уголовную ответственность сняли. Как больного отправили на больничку.
- Там еще хуже было!
- Извини.
- Чего извини?! Ты ствол притащил.
- Когда это было? Что было, то травой поросло. Я образумился. Студенческое озорное прошлое лишь куражу в научной работе придает.
- Конечно, с таким отцом!
- Твой еще круче! И мать, болтают, родная сестра его. Ты, вроде как из семьи фараонов, а наследство профукал. Сумасшедшему ничего не дадут. А если с родичами будешь жить, станут в больницу засовывать на Новый год, день рождения, в отпуска, чтобы от твоего общества избавить. Прятать будут.
- Мое общество ненавязчиво.
- Это ты так считаешь. Оговорят. Скажут, “голоса” у тебя. Угрожал. И в больницу. Не докажешь. “Голоса” у тебя есть? 67
- Нет. Только озвученные мысли. Что думаю, в голове проговариваю.
- Мысли приказные? Убить? Суициднуть?
- Нет.
- Твои мысли за идеаторные автоматизмы сойдут.
- Что это?
- Долго объяснять. Если по – проще тебе сказать, практически – “голоса”.
- Денис! – позвал отец к столу.
- Извини, - Денис пошел к столу. Константин невольно потянулся к столу. Он увидел, как патологоанатом вытащил из груди трупа пулю. Выброшенная пуля звякнула в почечнообразном лотке.
Денис оттащил Константина от стола.
- Это чего? Огнестрел?
- Ничего ты не видел. Не ожидал я, что на такого кадавера нарвусь. Уходи! Отец с патом недовольны, что я тебя на вскрытие притащил.
- Что это за человек?
- Человек родственника твоего – Птуся. Кто такой, у матери спроси.
- Вы людей с огнестрелом в психбольнице прячете? И они у вас еще здесь умирают! Это преступление!
- “Преступление”! – передразнил Денис. – Жить – преступление.
- Скажи своему папаше: : ь мне на глаза не попадается. Встречу – убью! Он меня еще загипнотизирует! Внушит, что я дедушку с бабушкой убил. Я дедушку и бабушку люблю! И ты на глаза мне не попадайся. Бывший друг. Предатель! Тебя тоже убью!
Денис вытолкнул разъярившегося Константина за дверь. Вернулся к столу.
- Что там?
- Константин в психозе. Надо госпитализировать.
- Сынок, ты его специально на вскрытие притащил?
- Нужен пациент, чтобы новый препарат попробовать.
За моргом слышались крики. Санитары “вязали” Константина.
В приемном отделении ему оформили третью, недобровольную, госпитализацию в психиатрический стационар.
64
Дед с внуком привезли из деревни уголь и еду. Дед внес в избу мешок. Вовка – сумки с продуктами.
- Чего же у вас так холодно, дедушка? – жаловался Глеб. – Думали полгода в тайге пожить, а тут – и трех месяцев не выдержишь. Зима, бесконечная зима. Зуб на зуб не попадает.
- А вы ближе к печке садитесь.
- Так мы лишь у печки и сидим. Отойти невозможно – леденеешь. И днем и ночью думаешь только, что холодно. В идиота в избе превратишься.
- Так вы, молодые люди, так и отдыхаете! Иные мысли уходят. Мы, в сибирских деревнях, думаем лишь о насущном. Излишние мысли к нам в головы не едут.
- Вовка, как дела? – подхватил мальчонку Пантелей. – Бери шоколад. У меня еще остался… Айда в ца-ца играть! Деньги есть?.. Нет?.. Я тебе займу.
Пошли в пустую по зиме конюшню. На пол меж стойл поставили кон по рублю. Стали от черты бросать подшипник. Чей подшипник ближе ложился к кону, тот разбивал. Били по краю рассыпавшихся монет, стремясь перевернуть. Тот, кто переворачивал монету, ее забирал. Братья Звиры чувствовали себя детьми с мальчишкой. Впадали в детство. Резвились, забыв обо всем. Отличие от детства: не нужно было прятаться, закрывать ногами кон, когда проходили взрослые, косясь на запрещенную детям игру на деньги. Впрочем, взрослые вца-ца играли только в Сибири. Они – Глеб и Пантелей.
Во дворе послышался шум. Выскочили из конюшни. Косой\Кривой накинул на плечи мясом наружу шкуру застреленного и неумело освежёванного братьями оленя. В руки дед взял голову оленя. Бросился по двору. Ездовые собаки, жравшие в углу внутренности оленя, подняли голову. Большинство собак осталось у кишок, остальные бросились за дедом. Дед увертывался, хохотал. Забава зашла далеко. Деда пришлось отбивать от собак жердями.
Пришло время уезжать. Дед и внучок сели в сани. Поехали по речке, где не надо было бороться с сугробами. Накаленный весенний солнцем лед сверкал, слепил. У поворота реки трещавший лед раздался, и сани соскользнули в воду. Дед соскочил, а мальчишку намотанные на руку вожжи потянули в воду. Дед стоял и смотрел, как течение утащило Вовку под лед.
Подбежали Глеб и Пантелей.
- Окончательно ослеп, Кривой?! – закричал Пантелей . – Мне твой внук по х.. Он твой внук, не мой! Мне больше, как игрушка. Не больше. Но стоять и смотреть, как тонет мальчишка, которого можно спасти, это за гранью…
Пантелей сбросил с себя зимнюю одежду, разделся. Откинул очки.
- Вовку не спасешь, - сказал дед. Губы его дрожали.
- Ты бы мозг включил, Кривой. Прокрутил варианты. Парня можно спасти. Раньше, когда золотодобытчиков грабили, ты был храбрее!
Пантелей соскользнул в промину. Глеб через прозрачный лед отслеживал движение брата. Пантелей плыл с раскрытыми глазами. Видно было плохо из за мутной воды и близорукости . Глаза щипало от холода. Метнулся в одну сторону, повернулся в другую. Подхватил захлебнувшегося Вовку за пояс. Увидел тонкий столб света сверху, разрезавший воду. Пробил тонкий, расплавившийся под солнцем снег головой, и вынырнул в другом месте, игнорируя стук верши Глеба, направлявшего его к той промоине, где он нырнул, и где свалился Вовка.
Глеб выволок бесчувственного Вовку на лед, потом подал руку Пантелею. Глеб осуждающе посмотрел на деда. Замерзший Алексей на него не смотрел.
65
Оксана писала ответы в Госдуму и Кредитный банк. Отвечала на запросы, куда делись Пантелей и Глеб. Приехала Елена Владимировна, свояченица Смирновых. Елена Владимировна предлагала бездетной Ольге родить для нее ребенка. Матка Елены Владимировны была проверена. Она шесть раз рожала на заказ.
На запросы об исчезновении ее братьев Оксана Евстахиевна отвечала одинаково: “Пропали без вести”. А Елене Владимировне она сказала:
- Лена, спасибо за предложение родить нам мальчика. Мы с Олегом обсудим. Возьми на комоде сладости для своей девочки, Яночки.