Ксюша взяла с полки пару молодежных журналов и опустилась с ними в кресло, давая отдых дергающейся пояснице и, попутно, прислушиваясь к разговорам и приглядываясь к лицам.
Да, сплошь малыши. Трое Лизкиных приятелей-десятилеток, кучка дошкольников с мамами и горсточка разновозрастных детдомовских ребятишек. Их Ксюша умела вычислять с первого взгляда — по затравленным и, одновременно, хитреньким, алчным глазкам.
Внезапно одна из детдомовских — девчушка лет восьми — подошла к «монопольщикам» и, не говоря худого слова, потащила на себя игру, разом смешав все фишки.
— Пусть, не трогайте, — торопливо произнесла Лиза, удерживая подскочивших пацанов. Двое понимающие пришипились, но один не послушался и полез выяснять отношения.
— Паха, оставь. Не надо…, - увещевали его товарищи.
— Да разве так делается?! — возмущался Паша. Воздуха ему явно не хватало, и он делал глубокие судорожные вдохи после каждого слова, — Почти ведь доиграли! Неужели нельзя было подождать своей очереди?!
— Лучше не трогай её…
— А то что?
— Ты знаешь…
— Пугайте своими страшилками дошколят!
Нахальная девчонка все это время молча и угрюмо смотрела на Пашу, прижимая к груди сложенную вдвое картонку. Из прорехи на пол валились пластмассовые фигурки.
Маленькая даже для своих лет, худенькая, в платье из жидкого трикотажа цвета крови с гноем, с куцыми серыми хвостиками и выделяющимися на смуглом, безжизненном лице узкими, черными глазами. Явная азиатка. Китаянка? Монголка? Бурятка?
Пунцовый от злости, Паша шагнул мимо девчонки, демонстративно задев ее плечом, и вышел в коридор.
Ксюша заинтересованно разглядывала девочку, которая, в свою очередь, провожала Пашу недобрым взглядом. В ней, действительно, было что-то криповое. Но криповость была не обаятельной, как, например, у Венсдэй Адамс, а стерильно отталкивающей, как у японских крипух, которые обожают, свернувшись головоногой страхолюдиной и хрустя суставами, по-паучьи гоняться за визжащими школьниками.
Надо же… больничные страшилки! Как будто и без них все недостаточно страшно…
…
Следующим утром Ксюша проснулась в ужасном настроении. Поспать ей удалось только под утро. Донимала спина, и всю ночь она пыталась найти какое-то положение, чтобы унять её. Результаты анализов еще не пришли, но девочка уже была ветераном и предвидела, что они покажут.
В позвоночнике метастазы.
Когда-то ее бросало в дрожь от одного этого слова. От него веяло безнадёгой и неминуемой, близкой смертью. А сейчас метастазы стали чем-то обыденным, рядовым, как насморк или прыщи. Надо всего лишь дотерпеть до очередной химии, и сразу полегчает.
Поздно вечером приходила сестра, поставила кетопрофен, но он снова не помог. Более того, вызвал что-то вроде галлюцинаций и сонного паралича, и Ксюша завязала мысленный узелок — рассказать о побочке Анне Николаевне.
В ее состоянии она вполне могла попросить принести ей завтрак в палату, но нет, остаться в постели и нянчить свои болячки — все равно, что сдаться. Кроме того, ей было невмоготу оставаться наедине с Катей, которая угасала на глазах, а Лизка уже давно умоталась к своим дружкам.
Поэтому, несмотря на общую слабость и боли, Ксюша сунула в уши Арианну Гранде, надела веселенький халатик с капюшоном-ушками и уселась за столик краситься. Но взгляд ее то и дело отрывался от собственного отражения, как магнитом притягиваемый Катиной кроватью.
У нее никогда не было побочек от кетопрофена. Разве что в прошлом году, когда в догонку к нему ей дали хлоропирамин, и она, чувствуя себя алкоголиком в стадии белой горячки, разговаривала с несуществующими людьми и порывалась куда-то пойти. Но это было не страшно, даже забавно…
В отличие от минувшей ночи.
Вспомнилось, как прокрутившись почти до утра на неудобном матрасе и, наконец, найдя положение, при котором спина не так полыхала, Ксюша закрыла глаза и, по старой больничной привычке начала считать баранов. Но вдруг замерла и прислушалась, уловив в палате неожиданный звук — щелчок дверного замка.
О приближении медперсонала она всегда знала загодя — по приглушенным попискивающим мягкой обувью шагам. А сейчас тишина, и вдруг щелчок!
Ксюша даже не подумала про сквозняк. Какие могут быть сквозняки в детской онкологии?! Да и никакой сквозняк не способен повернуть круглую ручку на прихлопнутой двери, чтобы ее отворить…
В палату пролилось немного света из коридора, а следом привиделось какое-то мельтешение, словно забежала большая собака…
Несколько секунд ничего не происходило, и Ксения уже хотела подняться и закрыть дверь, как вдруг за Катиной кроватью что-то заворочалось, утробно заворчало.