Преодолев второй пролет, она подняла глаза и расслабилась. Дверь на магнитном замке, как и всегда, была открыта настежь, подпертая низенькой скамеечкой. Ксюша мысленно поблагодарила пациентов за бесконечные жалобы — слишком громко эта дверь хлопала, будя и тревожа два этажа. Поставить доводчик администрация так и не удосужилась, но проблему худо-бедно решила — дешево и сердито.
Девочка сунула нос в коридор. Такой же полутемный и пустой, как внизу. Разве что мишурой тут никто не озаботился. У сестринского поста собралось несколько белых халатов, но все они стояли к ней спиной, склонившись над столом и разбирая карты.
Чувствуя себя алкашом в последней стадии опьянения, она на заплетающихся ногах сделала несколько торопливых, неуверенных шагов, опустила дверную ручку вниз и скользнула в палату. Чюсюккей просеменила следом.
Во тьме ее совершенно развезло. Далекого света уличных фонарей хватало лишь на то, чтобы различить силуэты стоящих в ряд кроватей и столбики стоек с развешенными на них капельницами. Смартфон она с собой не взяла, опасаясь, что родители сообразят позвонить с поздравлениями в самый неподходящий момент, но тут же вспомнила и, не рассчитав силу, больно стукнула себя ладонью по лбу.
Она вытащила из-за пазухи пресловутый айпад и, оживив экран, посветила по очереди на койки. Лизка лежала на средней и, кажется, крепко спала, как и остальные. Что, если…?
Она тронула ее за плечо и промямлила:
— Лизк, проснись.
Та не отреагировала.
Боже! Что, если они ее погрузили в медикаментозный сон?! Ее тогда и из пушки не разбудишь!
Она затрясла подругу сильнее. Та заворочалась и сонно отмахнулась.
— Лизк… это я!
Девочка приоткрыла глаза.
— Ты! — прохрипела она и закашлялась, — Какого хуя ты…?
Она запнулась, заметив выглядывающую из-за Ксюшиной спины Чуссюккей и внезапно ухмыльнулась. Зубы при этом блеснули меловой матовостью.
— Притащила? Неймется? Медленно подыхаю, да?
Она потянулась к кнопке вызова сестры, и Ксюша поспешно перехватила ее руку.
— Подожди! Я помочь….
— Сестра! — прохрипела Лизка, и Ксюша навалилась на нее, зажав ей ладонью рот.
— Да, послушай ты! — зашептала она ей в ухо, — В тот раз не получилось, потому что надо лично подарок сделать, понимаешь? Я просила за тебя, но она… оно же просто не понимает…
Девочка под ней перестала вырываться, в глазах проснулись понимание и робкая надежда. Ксюша отпустила ее и сунула ей в руку гаджет.
— Вот! Сама ей отдай… Пожалуйста!
Лиза нехотя и с опаской, протянула его Чусюккей.
— Возьми, — пробормотала она, — С Новым Годом… Я не хотела тебя обидеть. Это были… просто эмоции. Я… сожалею.
Чусюккей тут же завладела подарком, крутя его перед лицом и напомнив девочкам басню про мартышку и очки.
— Что ты тут делаешь? Ты… тебе стало хуже? — спросила Лиза враждебно, не в силах сразу перестроиться.
Ксюша покачала головой. Хотелось сказать, что вернулась она только, чтобы вытащить их с Митхуном, но это было слишком пафосно, трудно и долго. Она и так порядком выдохлась, а ей еще предстояла адская работёнка.
— Тогда…, - Лиза не договорила и вдруг испуганно захныкала, завозилась, подтягивая ноги, — Нет, нет, нет…!
Ксюша обернулась и с трудом удержала рвущийся из горла визг.
Оно вылезало через рот, разрывая ткани и ломая косточки. Снимало Чусюккей с себя, как стриптизерша снимает тесный латексный комбинезон. Коричневое платье, кожа, мышцы — все, сморщенное и мятое, опустилось на пол. Пустые, бескостные пальцы все еще сжимали айпад, а с бесформенного, изуродованного лица глядели полные боли и страха глаза.
Ксюша отшатнулась, привалилась спиной к двери. С такого ракурса она еще ни разу не видела чудовище. Обычно оно маячило неясной тенью за спинкой кровати, теперь же предстало во всей своей омерзительности. Широкая, утыканная шипами спина вызывала ассоциации с гребнистым крокодилом; длинные, жилистые лапы имели слишком много лишних суставов и пальцев, затылок топорщился тремя острыми макушками.
Все вокруг замерло, стихли приглушенные голоса медиков в коридоре. Лизка распростерлась на постели в неестественной позе и натянулась. Ксюша попробовала пошевелить пальцами. Двигались они плохо и потеряли большую часть чувствительности, но, слава богу, никакого паралича! Значит, ее догадки о «чудодейственных свойствах» обезболивающего оказались верными! Анальгетики почти не играли роли, но опиаты…
Азалар опустился на колени, подставив свету уличных фонарей свой чудовищный хребет и, странно подтягивая себя на руках, подполз к кровати. Ксюша перевела взгляд на его ноги и поняла, что ног, как таковых, у него вовсе не было. Начиная с поясницы, тело теряло последние сходства с человеческим, переходя в скрученный, узловатый столб с единственным «коленом» посередине. Основание этого столба терялось в кучке кожи, мяса и тряпья, в которое превратилось теперь тело тувинской девочки. И оно составляло единое целое с монстром, вызвав у перепуганной Ксюши ассоциации с джином и лампой Алладина. Кучка волочилась вслед за чудовищем, и, невероятно, все еще цеплялась за дурацкий айпад…