Навздыхавшись досыта, Никишин глянул на циферблат своих ручных часов и ахнул: было уже 16 минут двенадцатого. Следовательно, надо бы уже идти к «самому». Но, как назло, секретарша убежала. Нельзя же, так сказать, переться без доклада… А время-то назначенное уходит. За опоздание тоже по головке не погладят… Проколебавшись минуты две, Никишин решил войти.
Он одернул пиджак, прижал к животу локтем портфель и, сунув в кабинет половину носа, вопросил сдавленным голосом:
— Вы разрешите?
Ответа не последовало: начальник изучал ведомость. Тогда Никишин сделал два шага и оказался в кабинете. Еще шаг. Еще три. И вот наш герой стоит крайне близко к начальнику главка.
Начальник, очевидно, услышавший звуки, связанные с появлением в кабинете Никишина, поднял голову и очень грубо спросил:
— Кто такой? В чем дело?
— Никишин, из пятой конторы. По вашему вызову яви…
Но начальник перебил нашего героя:
— Какая контора? Какой вызов?! Кто вам дал право врываться ко мне, словно вы хулиган какой-нибудь или бандит?!
— Помилуйте, товарищ нача… Какой же бандит? Исключительно согласно вот этой повестке в точный срок…
— Срок?! Я вам покажу срок! Как вы смеете мне мешать и врываться?! Да я вас за это… вы у меня… Сейчас же пишите «по собственному желанию», пока я не передумал! Не то я вам такую мотивировочку впишу в приказ, что вы у меня. Нет, нахальство какое: «по вызову»! Кто вас вызывал? Вон из моего кабинета!!!
Никишин, обливаясь потом и мелко трясясь всем телом, по пути опираясь руками о мебель, выбирался из комнаты. Вдогонку ему донеслось свирепое:
— Дверь закрыть! Плотно! Вот так! Я еще покажу вам этот «вызов»!..
В приемной Никишин опустился на диван: он был не в силах идти дальше. Ничего не видя, пытался он налить воды в стакан, но только облил себе брюки и жилетку…
И тут, словно ангел-избавитель, возникла в приемной секретарша. Это была голубоглазая блондинка с веселой улыбкой и пышными кудрями по обеим сторонам кругленького личика. Увидев нашего героя, она прощебетала:
— А, товарищ Никишин!.. Сейчас доложу о вас…
— Не нуж… — пискнул ей вслед Никишин, но было поздно: секретарша уже исчезла за дверью. Она отсутствовала меньше минуты. Появившись вновь, секретарша обласкала Никишина еще более приятной улыбкой. И дверь она не закрыла за собою, а наоборот, растворила во всю ширину, сделала гостеприимный жест и сообщила:
— Прошу иле, товарищ Никишин! Вас ждут.
— Ждут?.. После того, что было… — начал Никишин, но тут же у пего родилась мысль если начальство приглашает его, отказаться от посещения невозможно. И наш герой, осторожно передвигая ноги, так, чтобы в любой момент быть готовым к поспешному отступлению прокрался — именно прокрался! — в кабинет.
Начальник главка шел ему навстречу, покинув свое кресло за столом. На щеках у начальника — поверите ли? — были добродушные ямочки, и весь он лучился, словно заразясь приветливостью от секретарши.
— Товарищ Никишин! — с чувством произнес начглавка, обеими руками пожимая десницу нашего героя, — Очень рад познакомиться! На днях сам буду в вашей конторе. Прошу садиться.
Никишин в ответ сумел издать только некое сложное междометие, которое мы очень приблизительно воспроизведем как сочетание следующих звуков:
— Я-и-о-у-мм-бл-ир-ээ-ндаммм.
— Что это с вами? — заботливо осведомился начальник. — Вы нездоровы?.. Ах, вот что: вероятно, вас смущает то, как я давеча вас принял… Но это пустяки. Забудьте об этом. Это я, знаете, зачем? Чтобы наглядно вам показать, как это бывает неприятно, когда начальник грубо обращается с подчиненными. А на вас, товарищ Никишин, жалуются в этом смысле, есть за вами такой грешок, есть… Надеюсь, теперь излечитесь?
И начальник, как пишется в отчетах, «перешел к текущим делам».
ХОЗЯИН СВОЕГО СЛОВА
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Слово имеет прораб нашего строительства товарищ Капелюхов… Давай, Василий Васильевич!
КАПЕЛЮХОВ. Товарищи, разрешите вас заверить, что наше строительство, безусловно, уложится в те самые сроки, каковые намечены для нас тем же самым планом. Более того, товарищи: от имени всего нашего коллектива строителей и от себя лично я беру обязательство, которое мы, безусловно, выполним целиком и полностью, — сократить эти сроки на месяц-полтора… В общем, к Первому мая, товарищи, будете переезжать в новые квартиры, товарищи! Вот так. (Аплодисменты.) Мы у себя всё тщательно подсчитали, товарищи, и пришли к заключению, что это — вполне реально, товарищи! Вопрос только — в расстановке сил, в организации, в правильном снабжении материалами… Но это Уже наша задача, товарищи. Вот так. Я вас прошу готовиться к Первому мая занять те квартиры и те комнаты, на которые вам, безусловно, выдадут ордера. Милости просим к нам в ваш дом, товарищи пайщики! (Аплодисменты.)
— Та-ак… Ну, а вам — что?
— Я насчет дома, товарищ Капелюхов…
— Какого дома?
— Ну, как же!.. Который вы строите… Ведь скоро уже Первое мая, Василий Васильевич…
— Ну и что?
— Как «ну и что»?! Вы же слово давали!
— Какое еще слово?
— Ну, как же… на собрании тогда: обещали сдать дом к Первому мая…
— Разве?
— Неужели вы не помните?! Была же стенограмма…
— Кхм… неужели?.. Кхм… да-а… Стенограмма, говорите?.. А что ж, что стенограмма!.. Если у меня, понимаете, ни рабочих нет, ни материалов, ни документации даже приличной — окончательный проект прислали только на прошлой неделе, — то как я могу закончить — да еще к Первому мая? — смешно!..
— Так вы же сами дали слово, товарищ Капелюхов!!
— «Слово, слово»… Хотел бы я видеть, как бы вы поступили на моем месте…
— Зачем же тогда вы это сделали?!
— Что «сделал»?
— Ну, давали слово…
— Вы же сами говорите: стенографистка была, собрание пайщиков, так всё официально… Как же не дать?..
— Тогда надо его держать!
— Что держать?
— Да слово же? Ваше слово! К Первому мая достро…
— Слушайте, что вы — маленький, что ли?.. Как я могу к Первому мая, когда у меня рабочих отняли на другой объект?! И потом: одного ордера на цемент, например, реализовать не удалось, чертежи мне прислали только на той…
— Только на прошлой неделе. Вы это уже говорили. Я знаю.
— Ну, и я знаю все, что вы говорили и будете говорить. Пока, значит. Если я буду тратить время на разговоры, я и к октябрю стройку не сдам. Вот так. Желаю, так сказать…
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Послушаем, может, Капелюхова?.. Василий Васильевич, будешь говорить?
КАПЕЛЮХОВ. Если позволите — два словечка… Товарищи, нас тут крепенько покритиковали за что? — за опоздание по срокам. И правильно критиковали! — надо сказать. Не буду здесь, понимаете ли, ссылаться на объективные причины — на ту же недохватку рабочей силы, на отсутствие материалов, например того же цемента, или даже на запоздание проектных чертежей… Это все товарищей будущих жильцов не касается!.. За эти дела только у меня одного шея трещит. Вот так. Но я уполномочен сказать от лица нашего коллектива и от себя лично, что мы допущенные отставания, безусловно, исправим! Вот так. К Новому году готовьте ордера, товарищи, въезжайте, осваивайте свою жилплощадь и так далее… (Аплодисменты). Коллектив строителей, возглавляемый мною, заверяет вас, товарищи, что мы отдадим все наши силы — чему? — именно окончанию строительства к новому бюджетному и общегражданскому году. Вот так, товарищи! (Аплодисменты.)