«А те МП-туннели, что уже есть, они постоянны? Не может так быть, что мы сейчас по такому сюда пролезли, а через год он затянется – и звездец нам, будем вечно на Эстере сидеть?»
«Были случаи, что затянулась пара нор, – неохотно ответил Тимур. – Но не сразу, не быстро, успели вывести всех, кто был по ту сторону. Еще три-четыре туннеля изменили направление, но не критично, за пару лет на уядах можно долететь».
«Лететь пару лет в жестянке по сплошной пустоте? Вот уж весело!»
«Всяко лучше, чем двадцать. Или двести, в надежде, что хотя бы косточки твои похоронят на родной Земле».
«В родной земле на родной Земле», – угрюмо добавил Тимофей.
«Вот-вот!»
«Интересно, а эти дырки как образовались? – спросил Тимон. – Может, их тоже кто-то проковырял, только с помощью более крутых технологий?» – Впрочем, благодаря памяти Тимура он уже знал, что такая гипотеза, действительно, существовала, вот только в исследованной части Вселенной так и не удалось еще встретить братьев по разуму. Даже следов деятельности иных цивилизаций пока еще не нашли. Если, конечно, «кротовые норы» как раз и не были теми следами.
Потом снова стал активным экран на стене. Только теперь на нем был сам капитан – Пират Димитович Котомаров. Тиму показалось, что смотрит кэп прямо ему в глаза. А еще Тим вдруг понял, что он действительно осознал себя именно Тимом, единой личностью, которая, впрочем, снова распалась на две отдельные, едва Котомаров заговорил.
– Значит, так, – сказал он. – Через десять минут всем собраться в кают-компании. Кто будет крайним – сам виноват».
Вместо экрана снова матово белела стена.
«Зачем?» – вырвалось у Тимона.
«Не я же капитан! Придем, узнаем, – отозвался Тимур. – И надо спешить, слышал же насчет крайнего!»
«Слышал, но как раз не понял».
«А чего непонятного? Кто позднее всех приползет, тому капитан приз вручит. Так что я помчал, а ты как хочешь».
Шутка Тимону не особо понравилась. Никуда он мчать не хотел. Тем более что понял уже, узнал из мыслей Тимура: насчет приза – это сарказм, шутка. Что на самом деле прибывшего последним – ах да, крайним! – ничего хорошего точно не ждет.
И получилось именно так, что позже всех – буквально в спину предыдущему – в кают-компанию примчался, конечно же, Тим.
«Шакс! – буркнул Тимур. – Все из-за тебя! "Зачем!.." "Не понял!.." Тормоз».
«Конечно, газ же у нас ты».
«Кто я?..»
«Газ… Ну, как он там… акселератор».
«Дегенератор», – проворчал Тимур, который увидел в мыслях Тимона древний агрегат с двигателем внутреннего сгорания.
«Самокритично», – усмехнулся Тимофей.
«Я бы тебе сейчас навел самокритику, да вот самому больно будет… Навязался на мою голову, умник!»
Но как следует поругаться им не дали. Да и неинтересно ругаться, когда заранее знаешь, что тебе ответят.
Капитан Котомаров указал на два длинные и даже мягкие, с узкой спинкой скамьи, стоявшие одна напротив другой. С дальних сторон этих скамеек, образуя букву «П» разместился более на вид удобный и уж точно более широкий диван – наверняка место для капитана и старпома. По идее между лавками напрашивался стол, но сейчас его не было – возможно, поднимался из-под пола или, наоборот, опускался с потолка, когда это было нужно.
Котомаров махнул рукой на одну и другую скамью:
– Садитесь.
Восьмерка наемных лесорубов и Тим расселись по скамейкам. Сидеть было и впрямь удобно и мягко. Но Тимону было не до этого. Ему не давал покоя обещанный капитаном сюрприз. То есть, насчет сюрприза сказал Тимур, а кэп выразился еще круче: «Кто будет крайним – сам виноват». Что по мнению Котомарова значило быть виноватым?
Скоро все разъяснилось. Сначала капитан дождался старпома, потом, как и полагал Тимон, с потолка опустилась матово-черная, со скругленными углами столешница, на которой стояло одиннадцать кружек и два больших блестящих цилиндра, оказавшихся кофейником и чайником соответственно.
Кто-то из новичков-лесорубов, поняв это, недовольно поморщился. Это не ускользнуло от внимания Котомарова.
– Ожидал чего покрепче? – заботливо поинтересовался он.
– Да уж неплохо бы.
– А то, что мы в космосе, где спиртное запрещено даже на пассажирских лайнерах, – это ничего?
– Никто же не видит.
– То есть, я, капитан этого судна, для тебя никто? – как бы даже со смешком спросил кэп. – И старпом Сапов для тебя никто? И даже твои друзья-коллеги? А устав Космофлота тоже для тебя никто не писал. Ты же у нас особенный.