«Нас вылечили, не выставляют сразу на улицу, а ты материшься!»
«Нет никаких "нас"! – последовал возмущенный ответ. – Ты просто галик в моей башке из-за того, что я был дохлым дольше, чем можно, понял? Так что заткнись, пока я не позвал психомеда!»
«Он тоже станет лечить тебя бесплатно?»
«Станет, куда денется! Это ведь тоже из-за прыжка, а прыжок – из-за учебы, а не по моей прихоти».
«Знаешь, что меня удивляет? – спросил Тимон, и тот вопрос на самом деле возник у него не впервые, так что для Тимура он точно не стал неожиданностью. – Что эти ваши… медуны с медуницами не докопались, что сердце у тебя изначально было больное. А по всем данным – вроде как ништяк».
«Я сам не пойму. Это просто везуха, узнали бы – сразу пинка под зад безо всякого "мяса", а за операцию долг бы неслабый повесили… Шакс! Ты опять?! Не понял?! Зову психомеда!»
«Зови. Псих-то уж точно копать начнет и до всего докопается. Ты говоришь, что долг повесят и пинка под зад? А уголовной ответственности за подделку документов… ну, за левый чип, у вас не предусмотрено?»
«Шакс-шакс-шакс!..»
«Вот-вот. Так что давай-ка жить дружно».
«Заглохни! Не хочу я с тобой жить – ни дружно, ни как-то еще!» – задергался Тимур, причем реально, физически, так что подергаться пришлось и Тимону. И он не выдержал:
«Ты думаешь, мне хочется?! Да мне в сто раз хуже, чем тебе! Ты у себя дома, в своем времени, а я – не пойми где, мне такое и не снилось! Может, это мой предсмертный бред! Думаешь, не страшно?! И ты, долбаный нытик, в своем теле, а я и пальцем шевельнуть не могу! Мне выть от всего этого хочется, но даже это у меня не выходит!» – И он на самом деле зарыдал, но мысленно, опять же мысленно – иного ему было не дано.
Хотя… Тимофей ощутил, как по щеке скатилась слеза. И почти сразу же – по другой. Тимур, разумеется, это тоже почувствовал.
– Что это?.. – хрипло спросил он. Вслух спросил, настолько был поражен.
«Теперь ты… понял?.. – от неожиданности прервал рыдание Тимон. – Теперь веришь, что я не галик?»
«Это еще ничего не значит, – уже мысленно буркнул Тимур, но непреклонной уверенности у него больше не чувствовалось. – Из-за галиков тоже всякое бывает. Психомед бы… Э!.. Ладно…»
Было решено заключить временное перемирие. Договорились, что Тимон не будет сознательно выводить из себя Тимура и вообще специально нарываться, Тимур же больше не станет на него орать, называть бредом и заставлять заткнуться. Но поверить окончательно в то, что они теперь – два разных человека, разделенные двумя с половиной столетиями и оказавшиеся в одном теле, оба так и не смогли. Впрочем, Тимофею в это все же верилось больше, что и понятно, иначе оставалось поверить либо в галлюциногенную кому, либо в предсмертную агонию сознания.
Тимона обнадежило, что он смог по-настоящему заплакать – тело отреагировало на его эмоции. Может, как раз из-за сильных эмоций это и стало возможным? Может, со временем он может сделать что-то и не впадая в истерику? Ему так хотелось в это верить, так не терпелось почувствовать себя по-настоящему живым, что он попросил Тимура дать ему возможность попытки сделать что-то самому. Да хоть моргнуть, или пальцами пошевелить.
«А я тебе не даю, что ли?» – проворчал Тимур.
«Мне кажется, да. Не специально, я не это имею в виду. Но по-моему, ты инстинктивно этому противишься, как бы крепче сжимаешь руль».
«Чего я сжимаю?.. А! Это такой рычаг управления в древних тарантасах?»
«Ну, почти, – не стал вдаваться в подробности Тимон. – Так что, дашь немного порулить?»
«Попробуй. Все равно ведь ты гал…»
«Мы же договорились!»
«Ладно, молчу. Давай, моргай».
И Тимофей моргнул! Во всяком случае, он дал мысленную команду глазам на мгновение закрыться – и они ему подчинились! Или все-таки не ему? Вдруг моргание произошло рефлекторно, и совпадение вышло случайно? Нет, надо было сделать что-то более определенное. Да хотя бы те же пальцы! Пусть это будет указательный на левой руке. Тимон сосредоточился, представил, как он сгибает палец – и тот шевельнулся! Действительно шевельнулся! Не согнулся полностью, но все-таки!