Однако у нее было не так уж много времени, чтобы думать об этом. Четыре мельконианских “кулака”, по-видимому, оказывали орбитальную огневую поддержку своим наземным войскам, теперь, когда оборона дальнего космоса была подавлена, они уходили с орбиты планеты Шартр, а транспортники шли прямо на них.
— Приближаются ракеты, — объявил Бенджи. — Враг нацелился на транспорты.
— Приготовься к противоракетной обороне, — ответила Манека, больше для того, чтобы что-то сказать, чем потому, что Бенджи нуждался в каких-либо инструкциях от нее.
— Наготове.
На каждом из слейпнеров пары Боло включили боевые экраны, активировали системы слежения и с психотронным спокойствием ждали, когда мельконианские ракеты доберутся до них. И, к своему огромному удивлению, Манека Тревор почувствовала, как у нее стабилизировался пульс, пока она смотрела, как пиктограммы ракет в форме наконечников стрел мчатся навстречу Танненбергу.
На тактическом экране Бенджи появилось еще больше значков, и Манека узнала в них уходящие истребители “Неукротимого”. Их было восемьдесят, и они направлялись прямо к невероятно крупным мельконианским военным кораблям на максимальной мощности. Ракеты, нацеленные на транспорты, проигнорировали их, и Манека оскалила зубы, осознав ошибку мельконианцев.
Им следовало попытаться сбить “Неукротимый” до того, как они стартовали, подумала она. И они скоро узнают, что только что впустую потратили весь свой первый залп.
Гиперскоростные противоракеты уже вылетали из Боло. Разработанные для планетарного боя, они двигались медленно по сравнению с оружием дальнего космоса, предназначенным для уничтожения транспортов, но “медленно” было чисто относительным понятием. Они двигались достаточно быстро, когда их направляли прицельные и вычислительные системы Боло, и группами они неустанно отслеживали каждую приближающуюся ракету, пробиваясь сквозь защитные электронные средства противодействия.
Одна за другой мельконианские ракеты были сбиты далеко за пределами дальности атаки. Только четырнадцать из них преодолели зону противоракетного перехвата, и тринадцать из них были сбиты огнем бесконечных повторителей, далеко не долетев до своих целей. Только одна из них подобралась достаточно близко, чтобы взорваться на боевом экране, защищающем намеченную жертву, и этот боевой экран, усиленный всей мощью Боло на противоположной стороне корпуса транспорта, выдержал.
И пока эти ракеты атаковали, истребители “Неукротимого” бросились на своих врагов-левиафанов.
Двадцать из них погибли до того, как оказались в зоне поражения. Было бы еще хуже, подумала Манека, испытывая отвращение к этой бойне, если бы мельконианцы задержали первоначальный запуск ракет, нацелив их на истребители, о приближении которых они должны были знать. Но двадцать пять процентов потерь еще до того, как выжившие пилоты истребителей пересекли зону поражения ракет, были уже достаточно плохи.
Шестьдесят выживших не обращали внимания на стрелявшие по ним эсминцы. Вместо этого они бросились прямо на крейсера. По ним открыли огонь из орудий ближнего боя, но истребители угрюмо сближались, не открывая огонь. Маленькие корабли флота несли плазменные торпеды — трехствольное оружие малой дальности поражения, еще более мощное, чем “Хеллбор” Бенджи, но малой скорострельности. Перезарядка пусковых установок занимала очень много времени, так что каждый истребитель мог произвести только один залп за один огневой заход. Другое их энергетическое оружие предназначалось для воздушных боев с другими истребителями, оно было слишком легким, чтобы нанести существенный урон чему-то столь сильно бронированному, как военный корабль, и пилоты были полны решимости сделать каждый свой одиночный выстрел значимым.
Половина из них погибла еще до того, как достигли желаемого расстояния и выпустили свои торпеды, но, в отличие от ракет, плазменные торпеды были светоскоростным оружием. Они рванулись вперед, их невозможно было перехватить, все четыре тяжелых крейсера и один легкий крейсер исчезли в адском сиянии плазменного удара. Каждая торпеда была эквивалентом термоядерной боеголовки с кумулятивным зарядом, поражавшей цель мегатонным шилом серы, и боевой экран выходил из строя, а броня и обшивка корпуса испарялись, когда эти рукотворные молнии потрошили свои цели.