— Шестеро, — подумал Манека на мгновение. — Теперь нас всего шестеро!
А затем, в одну и ту же секунду, обе боевые машины открыли огонь.
— Пробитие корпуса! — рявкнул голос Бенджи. — Пролом корпуса в...
Мгновение, мимолетное колебание в пульсе вечности, которое будет вечно жить в ночных кошмарах Манеки Тревор, которое ее чувства зафиксировали с невыносимой ясностью. Ужасная, обжигающая вспышка света, одновременный приступ агонии, мелькнувшее размытое движение, когда подразделение 28/G-862-BNJ ударило внутренним панцирем из дюраллоя по креслу своего командира.
А затем темнота.
— Здравствуйте, лейтенант.
Тихий голос прогремел в голове Манеки подобно грому, и она отшатнулась от его силы. Она почувствовала, что раскачивается в огромной пустоте, как какой-то призрачный маятник, а головокружение то нарастало, то отступало внутри нее.
— Пора просыпаться, — прогремел мягкий голос, и она крепче закрыла глаза. Нет. Не время просыпаться. Если она это сделает, что-то будет ждать ее впереди. Что-то, с чем она не могла — и не хотела — столкнуться.
Но голосу нельзя было отказать. Она цеплялась за свой безопасный темный кокон, но чувствовала, что ее неумолимо, безжалостно вытаскивают из его глубин. А затем ее глаза открылись и сощурились под ярким потоком света.
Нет, не глаза — один глаз. Она поняла, что слепа на правую сторону, с какой-то мечтательной отрешенностью, и подняла правую руку, чтобы дотронуться до повязки, закрывающей этот глаз. Только ее рука отказывалась двигаться, и когда она медленно — очень медленно — повернула голову достаточно далеко вправо, чтобы видеть, то обнаружила, что ее правая рука заканчивается чуть ниже плеча.
Она медленно моргнула оставшимся глазом, ее вялый мозг пытался справиться с ранами, и тут чья-то рука коснулась ее левого плеча. Она повернулась в ту сторону, прищурилась, пытаясь разглядеть детали, и увидела мужчину в парадной форме морской пехоты Конкордата. Полковник, подумала она, затем моргнула. Нет, она снова ошиблась. На нем была форма полковника, но на воротнике были приколоты знаки различия бригадного генерала.
— Вы уверены, что с ней все будет в порядке? — услышала она голос полковника, ставшего генералом. Он смотрел на кого-то другого. На человека в белом.
— Мы добрались до нее вовремя, — успокаивающе сказал человек в белом. — На самом деле, ваши люди добрались до нее вовремя и вытащили ее, пока нам еще было с чем работать. Потребуется время и большая регенерация, чтобы поставить ее на ноги, но сам ремонт будет довольно рутинным. Обширный, но рутинный.
— У вас другое определение “рутины”, чем у меня, доктор, — сухо сказал офицер морской пехоты, затем снова посмотрел на Манеку.
— Вы теперь с нами, лейтенант? — спросил он, и она узнала в этом тихом вопросе раскаты грома, которые потревожили ее темноту.
Она подняла на него глаза, затем попыталась заговорить. Из горла вырвался только хрип, и она облизала сухие, потрескавшиеся губы языком, сделанным из остатков кожи. Чья-то рука потянулась вниз, держа стакан с соломинкой, и Манека вздрогнула от острого чувственного наслаждения, когда ледяная вода полилась ей в горло с невероятным облегчением.
— Лучше? — спросил морской пехотинец, и она кивнула.
— Да, сэр, — хрипло выдавила она. Она остановилась и прочистила горло так сильно, что у нее закружилась голова, затем попыталась снова. — Спасибо.
По крайней мере, на этот раз это было немного похоже на нее, подумала она.
Ее мозг снова начал функционировать, хотя мысли по-прежнему были далеки от ясности. Она поймала себя на том, что удивляется, как это она может не чувствовать боли от своих ран, а затем мысленно фыркнула. Без сомнения, ей вкололи целый вагон обезболивающих. Что, вероятно, могло объяснить затуманенность ее мыслительных процессов, теперь, когда она задумалась об этом.
Словно прочитав ее мысли, мужчина в белом протянул руку, забарабанил пальцами по виртуальной клавиатуре, и шерстяное одеяло соскользнуло с ее головы. Слабый прилив боли — отголосок чего-то, что, как она чувствовала, было огромным и ужасным, но чему не позволяли касаться ее, — пришел вместе с ясностью, и она снова сглотнула, а затем едва заметно кивнула ему в знак благодарности.
— Но не больше, лейтенант, — хрипло сказал доктор. — Ты выглядишь как человек, который хочет, чтобы его мозг работал, но тебе придется довольствоваться тем, что есть на данный момент.
— Да, сэр. — ее голос все еще звучал хрипло и прерывисто, но речь стала более внятной, и она почувствовала, как все больше клеток ее мозга пробуждаются к действию.