— Но... но как?.. — она слабо пошевелила левой рукой, обводя больничную палату и медицинское оборудование, окружавшее ее кровать. Шаллек покачал головой.
— Он закрыл вашу спасательную капсулу и накачал всю свою командную палубу противопожарной пеной, — сказал Шаллек. — Аварийный автомедик капсулы сохранил вам жизнь, а у противопожарной пены было время отвердеть, прежде чем...
Он замолчал, и Манека понимающе прикрыла глаз. Противопожарная пена, используемая в системах контроля повреждений Боло, была менее эффективна при тушении пожаров, чем другие, более современные технологии, но ее сохранили, потому что через двадцать секунд после применения она превращалась в искусственный “сплав”, почти такой же прочный, как корпуса первых Боло из кремнистой стали. Однако, несмотря на всю свою прочность, он почти мгновенно растворялся под воздействием соответствующего нанотехнологического “растворителя”.
Бенджи воспользовался этим, чтобы спасти ей жизнь. Когда он пробирался сквозь это ужасное море огня, он заключил ее капсулу из дюраллоя в нечто, что по сути было сплошной броней более трех метров в поперечнике.
О, Бенджи, с тоской подумала она, и ее разбитое сердце сжалось в комок. О, Бенджи. Как ты мог так поступить со мной?
— Как... — она замолчала и сжала пальцы оставшейся руки в кулак так что побелели пальцы.
— Как это произошло? — ей удалось сказать со второй попытки.
— Я... — начал морской пехотинец, затем замолчал и посмотрел на доктора.
— Я бы не советовал, — сказал доктор. — Она и так в достаточно плохом состоянии. Но...
Настала его очередь прерваться и посмотреть на Манеку, и его губы сжались.
— Но я уже видел такое раньше, — продолжил он резким, почти сердитым голосом. Манека поняла, что сердит он не на нее, и не из-за нее, несмотря на сокрушительный удар ее горя, а из-за чего-то другого.
— Они выбирают таких молодых, — продолжил мужчина в белом. — Они обучают их. Они дают им богов войны в друзья. И когда эти боги умирают, то...
Он закрыл рот, сжал челюсти, а затем встряхнулся.
— Продолжайте, генерал, — коротко сказал он. — Незнание только усугубит ее душевные терзания.
Шаллек несколько секунд пристально смотрел на доктора, затем кивнул и снова перевел взгляд на Манеку.
— У нас было несколько наших разведывательных беспилотников — я имею в виду, Девятого полка — над вами, когда ваш Батальон прорвал линию фронта, лейтенант, — сказал он. Он сунул руку в левый карман своей униформы, достал маленький портативный голографический модуль и положил его на прикроватный столик. — Это запись изображения с одного из этих беспилотников, лейтенант Тревор. Вы уверены, что хотите это увидеть?
Манека уставилась на него, желая накричать на него за глупость вопроса, заданного из сострадания. Во всей вселенной не было ничего, чего она хотела бы больше, чем увидеть эту запись... и ничто не могло ее остановить. Она попыталась найти какой-нибудь способ выразить это, но слова были неуклюжим, бессмысленным интерфейсом, и поэтому она просто кивнула.
Ноздри Шаллека раздулись. Затем он нажал кнопку воспроизведения.
Голограмма появилась мгновенно, кристально чистая, ее очертания напоминали легкую скульптуру, к которой можно было прикоснуться, и Манека почувствовала, что проваливается в ее глубины. Она увидела, как шесть сильно поврежденных Боло устремились вперед, ведомые одним из них, на корпусе которого виднелись остатки кода подразделения “862-BNJ”, написанные полустертыми буквами на одном обожженном боку.
С точки зрения дрона, она могла видеть светящуюся рану, которую адский снаряд “Суртура” пробил в броне Бенджи. Ту самую, которая была так близка к тому, чтобы убить их обоих. Она действительно могла видеть серо-белую корку, вытекающую из отверстия, и какая-то часть ее мозга распознала в ней лишнюю противопожарную пену, которой он, должно быть, напичкал всю сеть своих внутренних отсеков.
Взрывы и энергетическое оружие разрывали их на части. Ракеты с визгом подлетали и распадались под ударами систем точечной защиты и автоматических пушек или с дикой яростью разбивались о боевые экраны, которые раскалялись добела от ярости энергий, которые они пытались каким-то образом отвести. Легкие и средние мельконианские боевые мехи бросались им навстречу, словно стаи шакалов, атакующих раненых гризли. Бесконечные повторители разрывали шакалов на части, гусеницы сминали их пылающие трупы, втаптывая их в грязь, но они все равно наступали, и их было множество.