Но ныне город был бесповоротно мертв. От него даже вездесущим запахом разложение не веяло, только беспросветной серой мрачностью. Однако в мрачном городе люди не захотели останавливаться на ночь не только из-за его мрачности, а еще, потому что он являлся потенциально зависшим. Город не перезагружался три года, но это не значило, что он не обновится вот прямо сейчас. Может он стал стабом, а может кластер заклинило. Без специального дара, как у крестника Феррума Рыбака, не проверить. Холм с водонапорной башней в этом плане казался трейсерам значительно надежнее. Он грузился как часики – раз в неделю и в дневное время. Да и добраться до города по светлому времени после всех перипетий в пути не представлялось возможным. Если бы оставалось светлое время суток на дорогу до мрачного места, то может все же ночевали и здесь.
Сейчас в город тоже заезжать не стали. Людей там ничего не интересовало, а прямой дороги через него не имелось. Отряд двинулся по обводной проходившей буквально в двадцати метрах от крайних, наблюдающих за людьми пустыми глазницами окон высоток. Город был не просто мрачен. Он по-настоящему угнетал и пугал. От этого воображение дорисовывало, то чего не было на самом деле. То где-то блеснет осколок стекла и почудится, что на верхних этажах очередной высотки залег снайпер, то остов искорёженной машины, лежащий в тени дома, покажется притаившимся если не матерым элитником, то рубером. В общем, хотя все страхи оказались мнимы, все с отряде вплоть до Стрыги и Гранита облегченно выдохнули, когда ушли с обводной на трассу и двинулись дальше в нужном направлении, при этом удаляясь от нехорошего места.
После города снова было несколько встреч с зараженными, но никого матерее кусача, завалить не привелось. К вечеру же встретили лодку с двумя человеческими силуэтами в ней. Разумеется, первыми ее заметили двигавшиеся впереди проводники. В бинокль Стрыга не смогла определиться, кто сидит в лодке, поскольку обе фигуры оказались закутаны с ног до головы в лохмотья. Это могли быть как далеко забравшиеся от своих кластеров атомиты, так и какие-нибудь рейдеры дикари. О замеченных незнакомцах ту же доложились Граниту, и тот велел проверить, что за лодка. Проводники быстро нагнали небольшую углепластиковую посудину, благо та шла на веслах, не имела мотора и не могла соревноваться в скорости с их самоделкой как бы гребцы не старались.
Когда лодки сблизились, один из беглецов понял, что не им уйти и вскочил с ружьем. Он успел выстрелить, но расстояние было слишком велико для стрельбы из охотничьего ружья, метров двести не меньше, и, разумеется, не попал. Увидев такую картину Валентина, взялась за свой Тигр и открыла ответный огонь, но отсутствие привычки к новому стволу подвело леди кваза, и она не попала. Однако практически вместе с ней стал стрелять из Ультиматума Феррум. Он подстрелил, но не стрелка, а того что продолжал грести. Увидев это, стрелок отчего-то бросил ружье и бросился в воду. Оказавшись за бортом, он тут же нырнул и не всплывал.
- На дне сидит! – прокричал Сфинкс, когда они, сбрасывая скорость, подплыли ближе вражеской к лодке, указывая пальцем, где именно чувствует нырнувшего беглеца.
- Глуши мотор! – крикнула Стрыга Сенеке, но тот понял все по своему и не заглушил, а оставил двигатель работать на холостом ходу.
Опытный рулевой сделал так, что лодка преследователей подплыла к беглянке, почти потеряв ход, и медленно прошла мимо, едва не задев ее ботом. В это время сенс продолжал указывать, где затаившийся под водой, а Феррум целился в эту точку, но сменив автомат на пистолет-пулемет.
- Атомиты, драть их атомную маму, - высказался Хохмач, глядя на гору лохмотьев, лежащую в лодке и успев пошевыряться в этой груде пишней.
- Ферр, гаси водолаза, - определилась и дала команду Валентина.
Старшина расщедрился на короткую очередь и вскоре на воде расплылись кровавые пятна. Сенека повернул лодку, что бы они не уплыли слишком далеко, и та остановилась со стороны другого борта от пластиковой посудины на расстоянии нескольких метров.