— А что? — удивился в свою очередь Глеб. — Я, по-твоему, должен был правду скрывать? Она бы все равно наружу вышла, эта правда…
— Тебе, наоборот, надо бы о счастье сестры заботиться…
— Я и забочусь, — спокойно ответил Глеб. — Я по тебе сразу понял, что ты мужик настоящий. А настоящий мужик не простил бы жене такой обиды. До конца Веркиной жизни попрекал бы ее, а при случае бил бы. И она бы слова тебе поперек не сказала. Мне оно надо — чтобы ты ее в гроб раньше времени загнал?
— Ну, ты, я погляжу, хорошего обо мне мнения! — хмыкнул Виталий, не то обиженный, не то, наоборот, польщенный.
— Еще скажи, что я ошибаюсь.
— Нет, — подумав, покачал головой Виталий. — Не ошибаешься ты… Ну, прощай, Глеб.
Он сунул Цареву руку на прощание и вышел из магазина. Глеб выглянул в окно. Он видел, как Казанец подходит к своему товарищу, говорит ему что-то коротко и как оба они преспокойно идут прочь. По тому, как держался Казанец, Царев понял: нефтяник не слишком-то огорчен известием о своей невесте. Разрыв помолвки с каменногорской девушкой для него практически ничего не значит.
— Ну ты, Царев, даешь! — покачала головой продавщица, которая слышала весь этот разговор. — Собственную сестру сдал!
— А ты молчи, Никитична! — взъелся вдруг Глеб. — Этот Казанец ее бы точно убил за обиду, помяни мое слово. Да я жизнь Верке спас. И теперь мне никто даже спасибо не скажет. Верка первая глаза выцарапает… Дай лучше мне папирос. И… Водку привезли?
— Привезли, — неприветливо ответила Никитична. — С тебя всего пять рублей.
— Чего это пять? — надулся Глеб.
— Еще долг с прошлого раза остался.
— Хороши вы все — только деньги и умеете с человека тянуть… — проворчал Глеб, расставаясь с пятеркой.
Разговор с Верой состоялся у Казанца в библиотеке. Она, змея подколодная, обрадовалась его приходу, рассиялась вся. Ну еще бы, нашла дурака, который грех ее покроет! Прямо ластится вся.
— Пусти-ка. — Виталий снял со своей шеи ее руки, отодвинул Веру от себя.
Та продолжала улыбаться.
— Ты чего, Виталька? — весело спросила она. — Ты чего такой серьезный? На работе что-то случилось? Или, может, книжку пришел почитать? У нас интересные новинки приехали с последним рейсом. «Друзья и враги Анатолия Русакова» — отличная книга. Не оторваться! Хочешь, я тебе без очереди дам — по знакомству?
— А ты ведь многим вот так, по знакомству, даешь? — спокойным тоном спросил Виталий.
— Книг не хватит, если всем знакомым давать… — начала было Вера и вдруг смысл сказанных Казанцом жестоких слов дошел до нее. Ее глаза расширились. — Ты чего, Виталька? Ты о чем?..
— Да о том, — сказал Казанец. — Вот именно о том самом. Многим, спрашиваю, даешь?
— Я… — Вера заплакала. Она сразу поняла, в чем дело. Откуда-то Виталий узнал о ее неудачном романе с Костяном. — Виталька, что тебе про меня наговорили?
— Очевидно, правду, — сказал Виталий безжалостно. — Иначе ты не стала бы так реветь. Я ведь по твоему лицу все вижу, Вера. Можешь не притворяться. Не народилась еще женщина, которая своим притворством сбила бы Виталия Казанца. Так что не прикидывайся невинностью. Кто у тебя был?
— Кто был, того нет, — прошептала Вера, заливаясь слезами.
— Да мне, в общем, и неинтересно, — продолжал Казанец. — Я одно тебе скажу, Вера. Я тебя считал за честную девушку. Мы когда гуляли — я до тебя и пальцем не дотрагивался. А тут я узнаю, что кто-то другой до тебя не то что пальцем… Может, у городских так принято, я не знаю. Может, теперь в больших городах на это вообще не обращают внимания. Только я, Верочка, родом из деревни. И у нас в деревне таким, как ты, мазали ворота дегтем. А раньше еще бы и волосы остригли. Только ты сама себя остригла. И с Машкой этой дружишь. Мне бы раньше-то внимание обратить, кто у тебя в подружках. А Машку муж бросил, она разведенка. Чему хорошему она научить может? Как мужа не слушаться?
— Виталик, что ты говоришь такое! — в ужасе закричала Вера.
Он повернулся, чтобы уйти. Она с воем повисла у него на плечах.
— Погоди, Виталик! Погоди, ты послушай!.. Я же люблю тебя!
Он высвободился, повернулся, ударил ее кулаком по лицу. От удара она отлетела на несколько шагов, стукнулась о стену. Казанец слышал, как лязгнули у нее челюсти.
— Не подходи ко мне больше, шлюха, — сказал он. И вышел из библиотеки, хлопнув дверью.
Маша вернулась на работу спустя минут двадцать. Пришла веселая, с холодными от ветра, румяными щеками, принесла банку консервированного сока.
— Живем, Верунь! — закричала она с порога. — Будем с витаминами!