— Андрей Иванович! — крикнул один из летчиков, аккуратно сгружая картонную коробку. — Ты, часом, не женился? А то нам как сказали — для Векавищева детское питание…
Летчики прыснули, потом первый из них продолжил:
— Сразу две рабочие версии возникли. Первая — что тебе выбили все зубы и ты впал в старческий маразм. И вторая — что ты женился и обзавелся дитенком. Ну, какая версия правильная?
— Да ну вас, дураки, — беззлобно отмахнулся Векавищев. — Это для Ильича. Третьего родил.
— Шутишь! — воскликнул летчик. — Во дает!
— Хорошие люди должны размножаться, — ответил Векавищев.
— К себе эту истину приложи, — сказал второй летчик.
— Я плохой, — ответил Векавищев. — Очень злой и плохой. Сколько ящиков привезли?
— Десять.
— На первое время хватит… Но я бы хотел, чтобы вы каждым рейсом такие коробки доставляли. Сможете?
— Я Дорошину уже написал докладную, — ответил командир. — Это безобразие, в сущности. У меня же самолет, а не летающий продовольственный склад.
— Я тоже написал докладную, — невозмутимо ответил Векавищев, — Бурову. Нас скоро в план поставят. А пока, коль скоро руководство кормить своей грудью малышей не может, — вы уж, ребята, постарайтесь…
— Умеешь ты, Андрей, за живое задеть, — хмыкнул командир. — Ладно. Мы постараемся, но и вы постарайтесь.
Векавищев привез коробки к Авдеевым и сразу же, едва только сгрузил их в прихожей нового, недавно сданного в эксплуатацию дома, отправился к Макару Степановичу. У Дорошина полным ходом шли «сельскохозяйственные работы»: Ольга Дорошина, женщина красивая и высокообразованная, купила по случаю ящик с волгоградскими помидорами и теперь закатывала их в банки.
Векавищев вошел, поздоровался и уселся на край табурета. На другом табурете сидел Дорошин. Оба безмолвно наблюдали, как Ольга и обе дочки Дорошиных занимаются таинственным женским священнодейством. Все три были в фартуках, оживленные и веселые.
— Пап, ты любишь соленые помидоры? — весело спросила старшая, Аня. — Валя говорит, ты не любишь.
— Папа, не верь, — быстро перебила Валя. И повернулась к Векавищеву: — А вы, Андрей Иванович, любите?
— Я все ем, — немного невпопад ответил Векавищев. — Холостяку выбирать не приходится.
Девочки опять забыли про зрителей, увлеченные стерилизацией банок и перебиранием помидоров. Дорошин спросил Векавищева:
— Чем занимался сегодня?
— Привезли детское питание из Москвы для Авдеевых, — ответил Векавищев. — Но это, конечно, полумера. Авдеевых мы обеспечили, а сколько у нас еще молодых пар? Ну, я хочу сказать: таких, которые готовы размножиться… Ну то есть завести детей…
— Я все слышу! — закричала Валя. — Вы говорите про детей!
— А папа говорит: дети не плесень, чтобы они «заводились», — прибавила Аня, как все дети, не страдавшая избытком тактичности.
Ольга Дорошина так и покатилась со смеху, однако затем приняла серьезный вид и произнесла очень строго:
— Девочки, что за выражения! Разве можно при всех повторять то, что говорится в кругу семьи!
— А Андрей Иванович — наша семья, — возразила Аня. — Папа сам так говорит, и ты, мама, тоже.
Ольга закатила глаза, демонстрируя свое полное бессилие перед чрезмерной развитостью молодого поколения. Дорошин добродушно засмеялся. Андрей Иванович спросил:
— Ольга, ты ведь по образованию агроном, верно?
— Верно. — Ольга перестала улыбаться, заговорила серьезно: — Агроном. Только здесь от моей агрономии никакого толку — волей судьбы превращена в домохозяйку.
— Скажи, здесь можно выращивать огурцы, помидоры? Здесь, в Междуреченске?
Ольга задумалась. Раньше, когда люди жили в бараках и беспокоились только о работе да о том, как отопить помещение, ни о каких помидорах-огурцах собственного производства и речи не шло. Но теперь, когда уже построены первые дома… Почему бы и нет?
— Придется строить теплицы, — ответила Ольга. — С землей, с удобрениями помудрить. Сорта особые выписать из Москвы. Несложно, но очень хлопотно.
— А ты взялась бы? — спросил Макар Степанович.
Ольга просияла. Она давно мечтала взяться за работу по специальности — за работу, которую неистово любила. Ей до безумия нравилось смотреть, как земля отдает человеку плоды. Как проклевывается росток, как тянется он к свету, становится сильным, потом начинает цвести… Ей нравилось думать о том, что человек своей волей подчинил себе природу, заставил ее давать те плоды, которые необходимы человеку, здесь и сейчас. Она увлеченно читала труды Мичурина…