– Положь! Никогда не связывайся с вещами, если можешь взять деньги!
Когда они добрались до дома Зимы, Художник дрожал – не от страха, а от возбуждения. Ему казалось сейчас море по колено. Он пришел с первого своего дела!
При свете настольной лампы Зима вывалил на стол деньги. Казалось, что их очень много.
– Нравится? – спросил Зима.
– Неплохо.
– Треть – наводчику. Наводка верная. Человек заработал.
– А если бы неверная была?
– Тогда бы он нам заплатил деньги. Если говоришь, что там должно быть десять тысяч, значит, отвечаешь за слова. Ясно?.. Ну и тебе перепадет… Или не перепадет, а?
Художник пожал плечами:
– Как скажешь.
– Правильно, волчонок. Не верь, не бойся, не проси. Вот, возьми, на мороженое, – от общей кучи Зима отмерил пачку. – Да бери, не укусят.
Уже позже, вспоминая эту добычу, Художник трезво осознавал, что была она не особенно велика. Но тогда он ощущал себя так, как если бы получил наследство от Рокфеллера.
– Только мошной не тряси и не трепи никому языком, – напутствовал Зима. – А то оглянуться не успеешь – на нарах куковать будем.
Художник и не собирался шиковать напоказ, хвастаться. Он просто наслаждался тем, что на некоторое время отступила нищета, в плену которой он томился всю жизнь.
А еще через два дня в Ахтумске произошло другое знаменательное событие. Случилось это на квартире Людки, где собирался отчаянный блатной народ, лилась рекой водка, бывали доступные девки.
– На. – Зима протянул стакан водки Художнику в первый раз. – Сегодня можно. Поработали хорошо.
Художник проглотил обжигающую жидкость, и все поплыло перед глазами.
А потом развязная, полупьяная подруга Людки поволокла его в тесную, душную спальную. Там все и произошло.
Утром после этого им овладело странное чувство: с одной стороны, ликование, легкость, у него просто выросли крылья, с другой – он будто, поднявшись высоко, бултыхнулся потом в самую грязь…
Звонок сотового телефона развеял дым воспоминаний.
– Художник, – послышалось в трубке. – Этого коммерсанта. Ну, в общем, все… Но тут проблема.
– Какая такая проблема? – спросил Художник.
– Бумаг при нем не было!
– Стоять, суки! РУБОП!
Прибалт оказался быстр. Рука его нырнула за пазуху, к шестнадцатизарядному «глоку». И тут же от собровца, выскочившего из подкатившего фургона-«рафика» с занавешенными окнами, он получил по хребту прикладом автомата и угомонился на асфальте.
Влад вылетел из оперативной «шестерки», затормозившей перед носом бандитской «оружейной» тачки – синего «буммера» с тонированными стеклами.
Рыхлый, пузан по кличке Бобрик, за рулем «БМВ» потянулся к ключу зажигания. Он хотел сдать назад, подвинув собровский фургон, заодно задавив прибалта, оперативников и двух покупателей, и вырваться из окружения.
Двигатель «БМВ» взревел. Бобрик врубил скорость…
Влад с одного удара рукояткой «стечкина» высадил лобовое стекло «БМВ». А потом коронный номер: он выдернул за шкирку восьмидесятикилограммового Бобрика через образовавшийся проем.
Бобрик взвыл, как свинья, которую тащат на убой. Влад умелым ударом угомонил его.
И вот все пятеро «оружейников» разложены на асфальте в наручниках. Можно перевести дух.
– Класс! – поднял палец вверх начальник отдела подполковник Казанчев.
– Рады стараться, – широко улыбнулся Влад, обнажая белые, ровные зубы.
– Ну-ка, где наше железо? – Казанчев открыл багажник «буммера» и удовлетворенно крякнул, разглядывая две израильские снайперские винтовки, шесть пистолетов-пулеметов чешского производства и пять килограммов пластита.
Торговцев смертью взяли в самый любимый ими момент – обмена оружия на «хрусты».
В РУБОПе оперативников ждало оформление протоколов, допросы и прочая рутина. Оперативное дело «Гастролеры» реализовано. Перекрыт один из каналов контрабанды оружия из Латвии в Москву.
– Ну что, братки, смажем успех? – ближе к окончанию рабочего дня деловито осведомился майор Ломов по кличке Лом. Вопрос был риторическим.
– Кому за бутылкой идти? – обреченно спросил самый молодой – старлей Николай Балабин, прозванный Николя за аристократическую внешность.
– А чего идти? – Влад полез в шкаф с милицейской формой на случай строевых смотров или других служебных бедствий и вытащил из-за вещмешков бутылку.
Первая рюмка прошла как положено – легко и хорошо.
– Здорово ты Бобрика через стекло, – хмыкнул Балабин. – Как щенка нашкодившего.