Она отпила глоток, улыбнулась мне и воскликнула:.
- Великолепно!
Она была невысока, где-то около метра пятидесяти босиком. Золотистые волосы ниспадали подобно колышащемуся занавесу на плечи. Серые глаза, к счастью, были широко раскрыты, ибо она обладала роскошными ресницами и мне бы хотелось, чтобы они были естественными. Короткий и прямой нос с очень четким желобком, спускающимся до верхней пухлой губы. Нижняя губа была плотно сжата и четко прорисована, что заставляло задуматься о прелести её поцелуя. У неё была тонкая талия и маленькие груди, которые можно было видеть каждый раз, когда она наклонялась вперед, ибо её платье было на несколько размеров больше, чем нужно. Ее бедра были широки и упруги, а икры хорошо развиты, но не походили на столбы. Мне нравятся широкобедрые девицы, они располагают к себе и, поскольку центр тяжести у них низко, стараются побольше лежать.
Несмотря на то, что оно было очень просторно в груди, её платье имело нормальную длину. Она являла собой смесь настроений, что было удобно для завлечения её в укромный уголок, но от этого пришлось пока отказаться.
- У вас есть желание оставаться в этом бедламе или вы предпочитаете выйти и перекусить где-нибудь? - спросил я, пытаясь заставить себя слушать "The Who".
- Может быть, я закончу вначале это? - спросила она. Я согласился, она меня расположила к себе.
- Вы меня несомненно вспомните, - сказал я, отправляясь в толкотню.
Я уже собрался приложиться к своему личному резерву, когда огромный клуб гашишного дыма покатился ко мне. Внутри этого танцующего облака материализовался Тимоти Риордан с сияющим лицом и мечтательным взглядом. Падающие на лоб локоны как никогда делали его похожим на Байрона.
- Все ещё жив, как я посмотрю, - сказал он, рассмеявшись своей собственной шутке.
Я оскалил зубы в улыбке и протянул ему фляжку. Он схватил её и выпил залпом, как человек, привыкший поглощать очищенный керосин.
- Некто вас ищет на этой вечеринке, - прокудахтал он, как это делают наркоманы. Тим действительно принял дозу. Я мило улыбнулся и посмотрел через плечо. Знакомый телевизионщик из новостей крутился вокруг юбки Стефании. Она все так же любезно улыбалась, весело подмигнув мне. Вполне возможно что мой любимый бар вскоре потеряет барменшу. В этот момент кто-то похлопал меня по плечу и с мягким дорсетским говором заговорил в ухо.
- Еще раз добрый день, старина.
Совершенно рефлекторно я двинул изо всех сил локтем ему в горло. Он отлетел назад головокружительным пируэте, разбрызгивая пиво из кружки, и добродушная детская улыбка тут же слетела с его невинного лица. Я не смог даже извиниться, потому что меня натренировали действовать таким образом, когда я чем-то испуган.
Он лежал на полу, все ещё не в состоянии нормально дышать. Главное в поединке без оружия - отработать нужные условные рефлексы. Никогда не думай: "Ах! Он идет на меня с ножом, нужно выбить этот нож, схватив его за руку, ударив в пах и отправив таким образом на землю". Об этом не думают, когда хорошо тренированы. Кто-то желает вам зла и делает угрожающее движение в вашу сторону, реакция следует автоматически. Это чистый рефлекс. У тебя нет времени на размышления.
Что касается меня, то я достаточно поднатаскался. Вначале - мое собственное желание остаться в форме и не позволять на пляже бросать песок себе в лицо. Затем тренировочный лагерь в Техасе, когда я работал на немного специфичную авиационную компанию и, наконец, в довершение всего, на курсах в YI Пи-Эн, названных крайне эфемерно "Физическим Воспитанием".
Я не мог позволить себе убить его. Он пощекотал нервы и получил соответствующий результат. Неважно, что он просто хотел показаться любезным, что был счастлив увидеть меня и объясниться, кто он и что делал в моей квартире.
Прошло несколько секунд и к толпе вернулся коллективный разум. Не думаю, что кто-то видел мой удар. Они начали собираться вокруг него и давать советы, как прекратить припадок эпилепсии. Тим был шокирован.
- Ты не должен был делать этого, он не желал тебе зла. Знаешь, он работает на министерство обороны.
Настроение мое сразу испортилось. Да и в толпе начали возникать смутные подозрения. Мне не хотелось дожидаться ни линчевания из-за неуместного поступка, ни просьб повторить для демонстрации. Рядом со мной материализовалась Жозефина. Я невинно улыбнулся всем, пожал плечами, как бы говоря: "- Знаете, всегда вот так... "- и увлек её за собой на улицу.
Нам понадобилось меньше минуты, чтобы достичь автомобиля. Я забыл о противоугонной системе и мне пришлось очень быстро открывать дверцу под холодным подозрительным взглядом полицейского, чтобы отключить сигнал. Жозефина скользнула внутрь на сидение рядом со мной, её платье поднялось на неприличную высоту.
- Впервые я вижу, чтобы кто-то так владел этим, - сказала она восхищенно. - Где вы научились подобным штукам?
- У достаточно нудного тренера по физкультуре. Произошла ошибка.
Она только восторженно улыбнулась.
Я медленно поехал к реке, опустив стекла в надежде, что свежий ветер охладит мой жар и успокоит сердцебиение, все ещё находящееся под действием адреналина. Ненавижу насилие, ибо слишком хорошо представляю его действие на себе.
Мне хотелось оказаться подальше от Челси и возможных последствий неспровоцированного нападения одного из функционеров Ее высочества.
Я привез Жозефину в одно бистро в каньонах красного кирпича за Бромптон Роуд. Основной декорацией там были портреты генералов от Паттона до Де Голля, не минуя и Роммеля, обрамленные в шероховатые деревянные подрамники. Еда - типичная для бистро. Местечко это называлось "Корп". Жози со вкусом занялась небольшим стейком, затерявшимся в грибном соусе, баклажанах, корнишонах и прочей снеди. В серых глазах отражалось пламя свечей и смотреть на неё было приятно. Теперь, когда каждая девушка считала, что никогда в жизни не употребляла ничего приличного, я привык выходить на люди с теми, кто довольствовался маленьким кусочком мяса и полпорцией салата... избегая всего остального. Так ужасно, что пища стоит дорого и две трети людей на свете умирают от голода.
Но Жози умела есть. Она поглотила фруктовый салат, будто мельничные жернова. Затем взяла большой кусок пирожного с кремом, покрытого шоколадом на немецкий манер. Мы выпили бутылочку ординарного красного вина и ещё худшего бренди неизвестного происхождения. Я умилялся этой девушкой. Сам обжора по натуре, знакомый с проблемой веса, я отлично знал соблазны жизни. Она опустошила чашку кофе (большую чашку) и лениво улыбнулась одними губами. Взгляд её говорил все: сейчас она была совершенно счастлива.
Как вас зовут, мэтр? - спросила она, взяв у меня сигарету.
- Филип.
Я взглянул на часы, золотой квадрат чуть толще бритвенного лезвия на золотом браслете. Они не показывали точное время, и приобрел их я на свой первый и последний гонорар за работу, не зависевшую от Руперта Квина. На часах было десять тридцать, к тому же у меня выдался утомительный день.
- Я отвезу вас домой, золотце, - сказал я.
Мы ушли после того, как я оставил приличные чаевые официантке, одетой в эластичные белоснежные брючки на три размера меньше необходимого. Обслуживание было не столь изысканно, сколь живописно.
- Я предпочла бы поехать к вам, - откровенно заявила Жози.
С каждой минутой я все больше влюблялся в нее.
- Я крайне огорчен, но по различным причинам, одна из которых - тот тип, которого я по ошибке чуть не убил, я бы предпочел не возвращаться к себе.
Другой причиной была мисс Принг, но мне не хватило храбрости объяснить все это. Она засмеялась. Эта девчонка вечно смеялась.
- Что у вас за профессия?
Я совершал сложный маневр между двух такси, решивших, что они на больших гонках, и старым "фордом зефир". Мысленно я сказал, что поскольку моя машина спортивная, как и я сам, то мы с этим справимся.
- Я сотрудник Федерации Ассоциаций похоронных предприятий по связям с общественностью... для сближения клиентуры.