— Хорошо, — Эйвери послушно передал домовикам слова Снейпа и услышал тихий возмущённый ропот.
— Почему хозяин так говорит? — строго спросила его Лисси.
— Потому что хозяин не обязан объяснять свои приказы, — отрезал Снейп. — Вы всё слышали? Отлично. Исполнять. Идём, — сказал он и, взяв Эйвери за руку, аппарировал. — Ну вот, — он обвёл рукой небольшую и, сказать по правде, достаточно унылую комнату, где из обстановки были лишь кровать, шкаф, стол и стул. — Располагайся. Можешь тут, — Снейп усмехнулся, — навести какую-нибудь красоту. Ты поужинал, надеюсь?
— Поужинал, — кивнул Эйвери, — час назад.
И подумал, что неплохо было бы выпить горячего чая с печеньем.
Но ни чая, ни печенья он с собой не захватил.
— Очень хорошо, — сказал Снейп. — Располагайся, переодевайся и приходи в гостиную. Покажу тебе комплекс упражнений — и позанимаешься. Как раз вечером многим заниматься даже больше нравится.
Эйвери с тоской посмотрел на узкую кровать, воровато оглянулся на закрывшуюся за Снейпом дверь и торопливо трансфигурировал это... орудие пытки в нечто более удобное. С балдахином, мягкой периной и шириной в половину комнаты. И начал распаковывать свою сумку.
Когда он через два часа спустился в гостиную, ему хотелось уже не чая с печеньем, а нормальный ужин. Ну, или хотя бы холодную говядину и парочку пирожных.
Однако вместо всего этого Эйвери ждал Снейп.
— Давай сперва оценим твою физическую форму, — сказал он. — Сколько раз ты можешь присесть? И сколько раз — отжаться?
Эйвери с ужасом посмотрел на друга — на мгновение ему почудился недоброй памяти Долохов.
— Не знаю, — растерянно пробормотал он, — наверное, пару раз...
— Начнём с лёгкого бега на месте, — сказал Снейп, наколдовывая большие круглые часы. — Неспешного. Вперёд.
И пустил стрелку.
Эйвери покорно побежал — и спустя пару минут почувствовал, как закололо в боку, а сердце, казалось, решило выскочить из груди.
— Стой! — велел Снейп. — Можешь просто походить, — разрешил он. — Я же сказал — медленный бег. Неспешный, — упрекнул он. — Дыши ровно. Ровно, не прерывисто. И носом!
Эйвери жалобно посмотрел на него и перешёл на шаг. Стало чуть легче, но зато его бросило в жар, а по лицу покатились капли пота. Он достал из кармана мантии батистовый носовой платок с монограммой и тоскливо подумал, что платков надо было взять побольше. И мыла. И полотенец. И хотя бы немного чая... и бисквитов...
В животе предательски заурчало.
— Дыши ровно, — ещё раз повторил Снейп. И через минуту сказал: — Всё, довольно. Стой. Теперь посмотрим приседания. Давай. Медленно! — подчеркнул он.
Эйвери стал приседать. Медленно, как и было сказано. Один раз. Другой. Третий... и охнул от резкой боли — левую ногу свело судорогой.
— Что там? — спросил Снейп, подходя. — Дай я, — он коснулся сведённой мышцы палочкой, её пронзила острая боль — словно бы её насквозь иглой проткнули... а потом вдруг всё прошло. Ну, почти. — Понятно, — сказал Снейп и кивнул Эйвери на диван. — Садись. Значит, будем действовать иначе. Плавать умеешь?
— Нет, — смущённо признался Эйвери, с трудом переводя дыхание.
Сейчас бы выпить чаю... чай же не еда? Тогда можно будет потихоньку попросить Лисси принести ему чай. В большой чашке.
— Чаю можно, — кивнул Снейп. — Но без ничего. Я сделаю. Чуть позже. Значит, мы начнём с обучения плаванию. Завтра я отведу тебя в бассейн — наймём тебе личного тренера, — он фыркнул. — Я так понимаю, тебе это вполне по средствам.
Эйвери снова представил себе Долохова — почему-то верхом на гигантском кальмаре — и тихо вздохнул.
— По средствам, — грустно согласился он, — а ты про чай мои мысли прочитал?
— У тебя и так всё на лице написано, — пожал плечами Снейп. — Пожалуй, к чаю можешь съесть кусочек сыра. Один. Маленький. Белок на ночь полезен. А потом мы с тобой пойдём гулять — прогулки тоже очень полезны.
— Спасибо, — обрадовался Эйвери и тут же вызвал Лисси, попросив ее сервировать чай на двоих, с маленьким кусочком сыра.
Кусочек оказался и правда маленьким — не больше двух фунтов. А к чаю домовушка доставила и сливки, и тёплые булочки, и джемы, и бисквиты...
— Это всё убрать, — распорядился Снейп на запрещённые вкусности. — И это тоже, — добавил он, отрезая от сыра кусок размером в пару пальцев и толщиной от силы в четверть дюйма.
— И прекрати издеваться над хозяином, — добавил он сурово. — Не приноси такого больше.
— Бедный, бедный мой хозяин! — запричитала Лисси. — Зачем он позволяет Чёрному человеку так себя мучить?