— Спасибо.
А потом перевёл взгляд на Мальсибера. Тот лежал как прежде — совершенно неподвижно, и лицо у него было таким же неживым и серым.
— Пожалуйста, — с явным усилием выдавил из себя Блэк, — и... спасибо тебе. Не ожидал.
— Ну, — Эйвери очень смутился. — Я просто... не мог же я тебя оставить там. Понимаешь? — он заглянул собеседнику в глаза.
— Нет, — честно ответил Блэк, — почему не мог-то? Мы же враги.
— Ну и что? — искренне удивился Эйвери. — Это же Азкабан, — сказал он так, словно это объясняло всё.
— Да ты-то что о нём знаешь? — огрызнулся Блэк. — Вот посидел бы там... нет, я даже тебе такого не пожелаю. Лучше сразу убить.
— Я не знаю, да, — Эйвери даже вздрогнул и поёжился. — Я поэтому... А убивать тебя я тоже не хочу, — сказал он решительно.
Он послушно выпил зелье и приступил к завтраку, явно приготовленному по рекомендации Снейпа — несладкая овсянка, ломтик сыра и чай. Блэк, как ни странно, не торопился уходить, странно глядя на него, так что Эйвери даже забеспокоился.
— Знаешь, — продолжил разговор Блэк, когда Эйвери покончил с завтраком, — я вот понять не могу: ты-то зачем сунулся в Пожиратели? Ладно, моя кузина, свихнувшаяся на чистой крови и этом вашем Волдеморте, или Снейп, которого хлебом не корми — дай чего тёмномагического применить, или психи вроде Пиритса с Трэверсом, которым мало просто убивать, а надо ещё и поразвлечься! Я там в Азкабане такого про все ваши развлечения наслушался, пропадите вы к Мордредовой матери! Но ты-то?! Ты же вроде не садист, не фанатик, не убийца? Тогда зачем, можешь ты объяснить?
— Я туда сбежал, — ответил Эйвери серьёзно. — От отца. Подумал, что Лорд сможет защитить меня. Ну, — он грустно усмехнулся, — я почти не ошибся. Наверное. Только вышло ещё хуже. Или почти так же, — он вздохнул.
— Че-его? — изумился Блэк. — А если бы ты тонул, тогда сразу за кельпи бы ухватился?
— Наверное, — Эйвери снова грустно улыбнулся. — Глупо, да. Но я не мог придумать лучше. Даже твои родители считали, что я могу вас научить плохому, помнишь?
— Помню, — ухмыльнулся Блэк, — вот тогда я и смекнул, что родители ничего в жизни не понимают. Ну, чему плохому ты мог научить? Как маффины со стола таскать?
— Они же по моему отцу судили, — вздохнул Эйвери. — Они ведь с ним учились вместе. Даже Лорд ему сказал однажды, что некоторые вещи слишком жестоки, чтоб их делать — я слышал как-то. Ещё в детстве.
— Да ну? — Блэк ему явно не поверил. — Что же тогда твой папаша сам не рванул в Тёмные Лорды?
— Я не знаю, — покачал головой Эйвери. — Я никогда не знал, почему он делает то или другое. Или не делает. Его, кажется, не интересовала политика. Он говорил, что политическая власть — для черни и глупцов. И что настоящая власть — в другом. И что кто-то просто должен сделать всю грязную работу — почему бы и не этот безродный выблядок... прости, — он очень смутился.
— Обалдеть, — захохотал Блэк, — какие ты слова, оказывается, знаешь! Моя матушка бы тебя заставила вымыть рот с мылом!
И в этот момент Мальсибер вдруг слабо застонал.
Эйвери, кажется, тут же вообще забыл о Блэке и выскочил из постели, неловко путаясь в полах длинной ночной рубашки.
— Ойген! — он оперся коленом о край кровати Мальсибера и сжал его плечо. — Ойген! Ойген, слышишь? Ну пожалуйста...
Мальсибер снова застонал — тихо-тихо, едва слышно, и его лицо исказили боль и страх.
— Дементоры ему снятся, — с ноткой сочувствия сказал Блэк, — у нас у всех один кошмар...
— Ойген! — настойчиво твердил и твердил Эйвери, продолжая трясти друга за плечи, но тот больше не реагировал, — а потом его лицо снова стало спокойным и бесстрастным. Эйвери, устало упав на край его кровати, стёр с глаз выступившие слёзы и прошептал:
— А если он… не проснётся? Если это не сон?
— Да с чего бы ему не проснуться? — не понял Блэк. — Дементоры его точно не целовали, я знаю. Может, его как-то надо будить по-другому? Ну, он сейчас явно в Азкабане же. И просыпаться не хочет именно поэтому.
— По-другому? — вскинулся Эйвери. — А как? Ты знаешь, как? — он вскочил и схватил его за плечо.
— Да не знаю я! — Блэк дернул плечом. — Ну... придумайте, что ли, что вы в Хоге. В спальне вашей. И его на занятия будите. Полог там слизеринский на кровати повесьте, ещё что...
— Погоди, — Эйвери лихорадочно заозирался. — Тогда... тогда тут надо поменять всё! Там же окон... окна там другие — спальни же все под водой! Там свет особый, и совсем тихо... тут всё надо будет переделать, — он вопросительно поглядел на Блэка. — Можно, да?
— Да делай ты, что хочешь, — огрызнулся Блэк, — матушку я предупрежу... не думаю, что она откажет. А и откажет, так Мордред с ней! Сам сделаю.