— Идиот, — повторила Вальбурга, двумя взмахами палочки открывая ему рот и извлекая оттуда почти целое печенье. — Я не собираюсь узнавать, что случится с вашими ссохшимися желудками, когда туда попадёт что-нибудь из этого. Поэтому, — она снова подняла палочку, — ты сейчас мне объяснишь, для чего вы всё это устроили — или я немедленно всё уберу. Сидеть, — бросила она вскинувшемуся было Рабастану.
— Простите, миссис Блэк, — испуганно произнёс Эйвери, видя, что Блэк упрямо сжал губы, явно не собираясь ничего объяснять матери, — то есть, мадам Блэк... мы просто... мы подумали, что это может быть неплохим решением... Дело в том, что мой друг, то есть мистер Ойген Мальсибер, до сих пор не может прийти в себя, и мы решили...
Под ледяным взглядом Вальбурги он побледнел и замолчал.
— И вы решили? — переспросила она. — Я могу узнать, что именно?
— Устроить Рождество, — влез в разговор Рабастан, — чтобы он очнулся. А то ему кажется, что мы до сих пор в Азкабане.
— На удивление разумная мысль, — заявила Вальбурга. — Ты придумал? — спросила она у Эйвери, но тот только замотал головой и испуганно показал на Сириуса. — Что же — всё готово, — сказала она, поглядев на сына. — Так чего вы ждёте?
— Санта-Клауса, — мрачно буркнул тот.
Вальбурга в ответ указала на него палочкой и нарисовала её кончиком что-то вроде спирали — и мантия Сириуса покраснела и опушилась белым мехом, а голову украсили длинные белоснежные локоны и борода. Рабастан придушенно хрюкнул, зажимая рот руками, чтоб не рассмеяться в голос, а Вальбурга коротко сказала:
— Будите.
— Ойген! — позвал Эйвери дрожащим голосом, поднося поднос с вкусно пахнущим печеньем к постели друга, — вставай уже! А то все печенье съедят!
— Хватит дрыхнуть! — поддакнул Рабастан. — Ты, между прочим, староста, а в гостиной все скоро уже упьются пуншем! И курица закончится, — он потряс его за плечо. — Ойген, ну вставай!
— А ещё Блэк в пунш подмешал утащенное у Северуса зелье и не говорит, какое! — поддержал его Эйвери.
На лице Сириуса под седой бородищей расплылась предвкушающая ухмылка.
— А Барти это же зелье вылил в чашу с пуншем, — подхватил Рабастан. — Которая в гостиной. Вставай, а? А то Слагги нас убьёт...
Мальсибер вдруг вздохнул прерывисто и пошевелился, тихо застонав.
— Ойген! — позвал его Эйвери, — Ойген, ты меня слышишь?
— Вот упьются там сейчас — а ты будешь отдуваться, — предупредил Рабастан. — Ты даже не представляешь, что там Барти вытворяет! Даже я будить тебя пришёл.
Мальсибер вновь вздохнул. На сей раз его ресницы дрогнули, а губы шевельнулись, он вздохнул ещё раз — и, наконец, приоткрыл глаза.
Глава 15
Блэковский дом встретил Снейпа абсолютно для него неожиданными запахами имбирного печенья, пунша и яблочного пирога. Не иначе, идиот хозяин наплевал на строжайшую диету и решил порадовать себя запретными вкусностями. И, судя по масштабам этой… атаки запахов, не только себя.
А если этот кретин надумал накормить неподходящей пищей не только бывших «собратьев по Азкабану», но и лежащего без сознания Ойгена? Зная ненормального Блэка, это вполне можно было допустить!
Так что в комнату Мальсибера и младшего Лестрейнджа Снейп практически ворвался — и замер на пороге, будто налетев на стену.
— Входи-входи! — радостно позвал его Рабастан. — Рождество у нас, не видишь? Присоединяйся!
И тогда Снейп понял, что чокнулся не только Блэк или младший Лестрейндж — давно к тому шло! — но и он сам.
Причем полностью и окончательно.
— Северус, смотри! — счастливо позвал его Эйвери. — Ойген проснулся! Только что... ты как будто знал. Иди сюда!
— Оказывается, безумие тоже заразно, — мрачно констатировал Снейп, оглядывая почти точную копию своей школьной спальни, каким-то Мордредовым попущением оказавшуюся в Блэковском доме, — а где зелёные фестралы с лысыми гоблинами, пляшущие рил?
— Северус, какие ещё гоблины и фестралы? — возбуждённо спросил Эйвери, а Рабастан бессовестно заржал. — Рождество же! К нам тогда только русалки приплывали — помнишь? Хотя всё это не важно — посмотри, Ойген проснулся! Мы придумали, как его разбудить, и...
— Я придумал, — поправил его Блэк. — Чего столбом стоишь — иди давай! Вот кого точно лечить надо — лежит, хлопает глазами, что твоя сова.
— Не сомневаюсь, что придумал такое именно ты, — Снейп подошёл к постели Мальсибера и начал выплетать палочкой сложный узор диагностических чар, — потому что все остальные не празднуют Рождество в сентябре.
— Да при чём тут вообще сентябрь?! — возмутился Блэк. — Дело же нет в... а-а, — он махнул рукой и плюхнулся рядом с Рабастаном. — Нет, ну можно быть таким тупым, а? — спросил он у него.