— Ну, сотрём, — недовольно фыркнул Блэк. — Делов-то. Ты наверняка умеешь. На Гриммо, конечно, глупо... ну, не знаю. Выставить их в лес куда-нибудь. В Англии полно лесов.
— Действительно, делов-то, — насмешливо кивнула Вальбурга, — мысль изумительная как по форме, так и по содержанию. Давай выставим их сразу в Запретный лес. Без палочек. Браво, Сириус! Ты действительно настоящий Блэк!
— Ну почему сразу в Запретный? — несколько обескураженно возмутился Блэк. — В обычный! И раз ты такая умная, предложи сама, что с ними делать!
— Выделить им порт-ключи, мешочек с галеонами на первое время, письмо — «вы свободны, а дальше живите, как хотите!» И отправить всех в разные места. Кроме Лестрейнджей, естественно. С ними — отдельная история.
— Это почему с ними отдельная?! — буквально взвился Блэк. — Чем это они особенные? Надо их закинуть в какую-нибудь Сахару — пусть там выживают, — сказал он мстительно.
— И-ди-от, — отчеканила Вальбурга, — Беллатрикс — урождённая Блэк! Родольфус — её муж, Рабастан — деверь! Остальных ты можешь хоть в Сахару отправить, хоть в джунгли, а с родственниками так поступать нельзя!
— Они мне не родственники! — отрезал Блэк. — Тебе, может, да — ну, так и возись с ними сама! Нашла родственничков, — он даже сплюнул.
— Как ты легко разбрасываешься родными людьми, — чуть помедлив, тихо сказала Вальбурга. — Матерью. Братом. Кузиной. О ком ты ещё так же забыл, Сириус?
— Я Рега никогда не забывал, — сразу же остыв, тихо сказал Сириус. И добавил, явно чтобы сказать гадость: — Тут забудешь, когда эта лопоухая тварь всё время при виде меня ноет, мол, бедный мой хозяин Регулус, лучше бы я там вместо него сдох!
— Что? — так же тихо переспросила Вальбурга. — Что ты сказал? Где это — «там»? Что ты знаешь про смерть брата?
— Да откуда?! Ничего я про неё не знаю! Это Кричер всё ноет, что лучше бы он сдох там вместо Рега, — мрачно сказал Сириус. — Его и спрашивай. Только это бесполезно: я пытался, так он тут же начинает выть, биться головой и уползает. Тьфу.
— Кричер! — властно позвала Вальбурга. — Немедленно иди сюда!
Раздалось знакомое шарканье, и Кричер появился со своим обычным:
— Моя дорогая госпожа звала недостойного Кричера?
— Кричер, — Вальбурга пристально взглянула на него, — что ты знаешь о смерти Регулуса? Отвечай!
— Кричер ничего не знает, — в отчаянии и ужасе замотал он головой, выкручивая уши и топча собственные ступни. — Кричер ничего не знает... Он ничего, ничего не знает... О-о-о, Кричер так виноват, так виноват! — он рухнул на колени и стал биться головою об пол.
— А в чём ты виноват, Кричер? — спросила Вальбурга. — В чём ты ТАК виноват?
— Это я... Это я должен был умереть там, — забормотал старый эльф. — И тогда молодой хозяин ничего бы не узнал... Я не должен был, не должен выполнять приказ хозяина... Кричер должен был бы умереть, но не выполнять его приказ...
— Рассказывай, — Вальбурга по-прежнему говорила очень тихо, но от её голоса у Сириуса чуть волосы не вставали дыбом, как шерсть у Бродяги, — какой приказ отдал тебе Регулус? Я приказываю тебе ответить! Кровью рода Блэк, памятью моего сына Регулуса приказываю тебе — отвечай!
— Я дал слово, — проскулил сжавшийся в комок Кричер, — Кричер обещал молодому хозяину...
— Молодой хозяин мёртв, — шепотом ответила Вальбурга, — и мёртв по твоей вине!
— Да! — рыдая, согласился Кричер. — Кричер виноват! Молодой хозяин сам всё выпил, — бормотал он, захлёбываясь рыданиями, но продолжая биться головой об пол. — Кричер должен был сделать это сам... но молодой хозяин выпил, выпил... и Кричер не смог, не смог выполнить его приказ... он ничего, ничего не смог сделать с этой вещью... ничего...
— Говори, — потребовала Вальбурга, — что приказал тебе Регулус? Что это за зелье и вещь?
Сириус стоял и слушал, абсолютно не понимая, что происходит.
— Зелье, — бормотал Кричер — теперь удары его головы об пол, кажется, приобрели какой-то ритм, — зелёное зелье... ужасное зелье... Кричер эльф, он смог с ним справиться... а молодой хозяин велел ему уйти... и ушёл, ушёл... Кричер ушёл... и ничего, ничего не смог с ним сделать... он поклялся молодому хозяину — но не смог, не смог...
— Прекрати, — резко сказала Вальбурга, — я запрещаю тебе наказывать себя, пока не расскажешь всё о смерти моего сына!