— Найти его, — Рабастан покосился на невестку и закончил: — И так сделать, чтоб никто уже и никогда нас не нашёл. Ну, ведь невозможно же.
— Ты на что это намекаешь? — зло прищурилась Беллатрикс, глядя на деверя.
— Я не намекаю, — Рабастан вдруг сощурился не менее зло и отчеканил: — Мёртвым — мёртвое, живым — живое. Я устал. Мне надоело. Если тебе Азкабан понравился, то с меня хватило. Я жить хочу! И мне наплевать — да, да, наплевать, и не смотри на меня так, не боюсь, не страшно! — на всех грязнокровок и чистокровок на свете. Я художник, тебе ясно? И я рисовать хочу, а не в Азкабане гнить или выпускать кому-то кишки!
— Предатель! — выплюнула Белла и бросилась на Рабастана, намереваясь убить его голыми руками, раз уж палочки у неё теперь не было.
— Кого? — крикнул Рабастан, хватая её за руки и опрокидывая на спину. — Кого я предал? Лорд УМЕР! Всё, конец! Я клялся служить до смерти — но не после! Белла, да приди в себя же! — он тряхнул её за плечи с такой силой, что её голова негромко стукнулась об пол. — Чего мы добились? Зачем вообще всё это? Чего нам не хватало? Вот тебе — чего? Деньги, имя, сила — у тебя всё было! Этих грязнокровок — десять человек на всю Британию! Ладно — сто! Куда мы полезли?
— Мерзавец, — Белла отчаянно рванулась из его рук, — как ты смеешь сомневаться в Лорде! Он жив! Он не мог умереть! Мы боролись за наше будущее — без грязнокровок, без предателей крови, забывших заветы предков! Чего стоят твои клятвы, ничтожество, опозорившее честь своей семьи! Да тебя убить мало, чтобы смыть позор!
— Какое будущее?! — орал Рабастан в ответ, держа её на удивление крепко. — Какие заветы, Белл, опомнись! Какие предатели крови? Как вообще можно предать кровь?! Это просто жидкость, Белл, смотри! — он со всей силы саданул кулаком по полу и ткнул в лицо Беллатрикс свои ободранные костяшки. — Крови наплевать, ты понимаешь, нет? Смотри! Смотри, смотри, — он измазал выступившей кровью ей лицо. — У нас БЫЛО будущее! БЫЛО, понимаешь? А теперь его НЕТ! Потому что мы как крысы будем прятаться! Всю жизнь! Ты же никогда и ничего не делала, ты даже не представляешь, каково это — лишиться возможности работать! Да, по собственной вине — потому что я кретин, кретин, да! Но с меня достаточно — я не упущу второй шанс, ясно!
— Убью! — взвыла Белла и впилась зубами в его руку, слишком близко оказавшуюся от её лица.
— Давай, — он вдруг склонился низко-низко, так, что его лицо теперь почти касалось её лица. — Скажи только — зачем ты вообще вышла за моего брата? Он-то тебя любит — ну а ты? Зачем?
— Довольно! — потребовал Родольфус, с трудом отрывая их друг от друга, — прекратите!
— Руди, погоди! — отбивался Рабастан. — Ответь, Белл! Ответь мне! Зачем ты вышла за него? Зачем?!
— А ты не знаешь? — захохотала Беллатрикс, — нет, ты действительно не знаешь? Это был достойный чистокровный брак, одобренный нашим Повелителем!
— Тварь! — Рабастан рванулся вдруг с такой силой, что вырвался и вцепился в шею Беллатрикс. — Ненавижу!
— Хватит! — Родольфус с Ойгеном теперь схватили их вдвоём: Лестрейндж брата, а Мальсибер — Беллатрикс, и сумели всё же растащить.
— Отпусти меня! — кричал Рабастан. — Пусти! Всё равно от неё не будет толку! Она чокнутая! Отпусти!
— Ненавижу! — орала яростно отбивающаяся Беллатрикс. — Да будьте вы все прокляты!
— Тише, — Мальсибер вдруг развернул Беллатрикс и, поймав её взгляд, уставился ей в глаза. — Тише, Белл. Всё хорошо, — она замерла, глядя на него, как заворожённая, и он повторил: — Тише... Ты же ведь не родилась такой... Я же помню тебя в детстве... Ты была другой... весёлой... пылкой... — он очень медленно поднял руку и провёл ей по её волосам — легко-легко, едва касаясь их ладонью. — Помнишь, какой ты была тогда, Белл? И Руди тебе нравился... Я помню, что нравился... а ты помнишь? Помнишь, Белл?
— Помню? — с сомнением переспросила Беллатрикс. — Я… помню?
— Помнишь, — ласково проговорил Мальсибер, и на его губах возникла еле ощутимая улыбка. Рабастан притих, сидя на полу и во все глаза глядя на них — так же, как и Родольфус. — Ты говорила, что он тебе очень нравится... и что тебе пойдёт быть Лестрейндж... и что он слишком спокойный, но это даже хорошо... хорошо... — он слегка замялся, словно потерял нить, но потом продолжил: — Хорошо, потому, что у тебя темперамента хватит на двоих... помнишь?
— Да, — медленно протянула Белла, — это я помню, да…
— Ты же ведь хотела быть его женой, — мягко продолжал Мальсибер. — И хотела полюбить его... говорила, что как любят Блэки — так никто не любит... вечно... помнишь?
— Да, — недоумённо согласилась с ним Беллатрикс, — я хотела… и я так говорила...