— Марк, — Снейп скрипнул зубами. — Я не умею вести такие разговоры. Я не умею и терпеть не могу кого-то успокаивать, подбадривать и вдохновлять. Я. Не. Ойген, — очень тихо отчеканил он. — Я не... Я хочу помочь. И не считаю твою проблему ничтожной. Людям бывает сложно делать самые разные вещи — я это понимаю. Но не требуй и не жди от меня, чтоб я делал это ненавязчиво и мягко! — он, сорвавшись вдруг, стукнул ладонью по столу. — Я недобрый человек, и ты это отлично знаешь, — добавил он — и замолчал.
— Ты один из самых лучших людей, которых я знаю, — возразил Эйвери, на глазах которого при упоминании имени Ойгена показались слёзы, и теперь он отчаянно пытался удержать их, не давая сползти по щекам. Унизительнее зрелища плачущего мужчины может быть только толстый плачущий мужчина. — Мне вовсе не нужно, чтобы ты пытался быть... кем-то другим.
— Я тебе всегда завидовал, — вдруг сказал Снейп. — Хочешь знать, чему?
— Завидовал? Мне? — изумился Эйвери (даже проклятые слезы высохли). — Ты шутишь, да?
— Из меня дурной шутник, — отозвался Снейп. — А уж сейчас — тем более. О да. Я всегда тебе завидовал — сначала твоему положению и состоянию, а после, когда узнал их цену, и до сих пор — совсем другому.
— Другому? — грустно улыбнулся Эйвери. — У меня больше и нет ничего. Только происхождение, фамилия и деньги.
— Ты дурак, — Снейп тихо фыркнул. — Нет, ты очень много знаешь, но ты всё равно дурак. Но добрый. Редкий случай, на самом деле. Дураки обычно злы — как и умники. Ты же умный, добрый, — он снова фыркнул, — милый и уютный. Тебе надо жениться на какой-нибудь славной хаффлпаффке и нанять... а, — он махнул рукой. — Резюмирую: ты — хороший человек, и совершенно непонятно, почему меня боишься. Почему ты меня боишься? — спросил он уже насмешливо.
— Я тебя не боюсь, — возразил Эйвери, — вернее, я боюсь, но не тебя. Мерлин, как бы точнее объяснить? Я боюсь, что ты наконец-то поймёшь, что не стоит тратить на меня время. И тогда я останусь совсем один, — потухшим голосом добавил он.
— А с кем в таком случае останусь я? — спросил Снейп, поймав его взгляд.
— С целым Хогвартсом? — предположил Эйвери и слабо улыбнулся.
— И что мне с ним делать? — ухмыльнулся Снейп. — Глаза б мои на него не смотрели... А ты уникален, как-никак. Тебе мой характер нравится.
— Я в этом тоже не уникален, — покачал головой Эйвери.
— Расскажи тогда, кем бы тебя можно было заменить? — попросил Снейп. — На всякий случай.
— Ну, как минимум, твоими коллегами в Хогвартсе, — с улыбкой сказал Эйвери, — а уж мадам Помфри, по-моему, просто молиться на тебя должна.
— И какой прок от молящейся на тебя женщины? — хмыкнул Снейп. — Что с ней делать? А что до коллег, то даже я не заслужил требования общаться с ними ещё и во внеурочное время. Так что остаёшься только ты — следовательно, ты уникален. Теорема доказана, и давай уже ужинать.
— Хорошо, что хотя бы не аксиома, — Эйвери печально посмотрел на брокколи и взял в руки вилку.
Глава 3
Обещанную напоминалку Снейп сделал уже на следующий день — слово с делом у него никогда не расходились. Ужасающий монстр, трансфигурированный из маггловского будильника, дребезжащий, словно распадающийся на части паровоз, орал при малейшем отступлении от графика тренировок, ловко уворачиваясь и от Акцио, и от Ступефаев, да ещё и выхватывал из рук Эйвери недочитанные книги. И прятал их, как прижимистый скряга последние кнаты.
К счастью, тренировки оказались совсем короткими: Снейп своего друга знал и понимал, чего от него можно требовать, а чего — нельзя. И то ли поэтому, то ли просто потому, что напоминалку делал Снейп, проклятая вещица умудрялась выхватить у Эйвери книгу на самом интересом месте. Всегда.
Так что ему быстро стало почти не до перекусов. Тут бы книгу получить скорей назад и дочитать — а на время принятия пищи мерзкий артефакт книги тоже отнимал. Правда, одно исключение он делал, позволяя во время чтения жевать сушёные яблоки и груши — но всего одну тарелку в день. Зато глубокую.
Сухофрукты ему сначала доставляла Лисси, но Эйвери с трудом выносил её горькие слёзы при виде «мучений бедного, бедного Хозяина», и поэтому почетная обязанность снабжать господина сушеными яблочными и грушевыми дольками досталась Таппи. Который послушно приносил тарелку, низко кланялся и тихо исчезал, не отвлекая Эйвери причитаниями и битьём головой о стены.
Вечерами Снейп уводил Эйвери гулять — но теперь уже не по окрестностям, а по каким-нибудь красивым местам, почему-то предпочитая преимущественно крупные соборы или же дворцы.