— Эльф домовый, — буркнул Сириус. — Старый и дурной. Не бойся — он тебе ничего не сделает. И даже не скажет, — он довольно улыбнулся. — Ты же видел эльфов раньше, да? — подумав, уточнил он.
— У Марка с Ойгеном, — кивнул Гарри, — они очень хорошие.
— Этот не такой, — скривился Блэк. — У них эльфы больше на хогвартсовских смахивают — а это убожество только ворчать и гораздо. Да ну его, — он широко заулыбался. — Скажи, тебе тут нравится?
— Тут очень... необычно, — вежливо ответил Гарри. Говорить, что ему тут страшно, он не хотел. Но и врать не хотел тоже.
— Необычно, да, — согласился Сириус. — Идём, я тебе твою комнату покажу, — он взял Гарри за руку и повёл к лестнице, над которой на овальных деревяшках висели... головы.
— Это что? — не выдержал Гарри и отшатнулся. — Они... они же не настоящие? Ведь не настоящие?
— А, это эльфы, — скривился Сириус. — Настоящие, конечно, почему не настоящие? Это, видишь ли, у блэковских эльфов считается очень почётным попасть сюда после смерти. Этого не все удостаиваются — только самые работящие и верные. Мерзкая традиция.
— Сириус, — попросил Гарри, — а можно их... убрать? Ну, раз тебе это тоже не нравится? Мне... кажется, что они... оживут и придут за мной...
Он сам не заметил, как начал плакать.
Сириус ужасно растерялся. Ему прежде не доводилось иметь дело с плачущими детьми, а уж представить Гарри плачущим он вообще не мог. С другой стороны, ему прежде даже в голову не приходила простая мысль убрать эти головы, невероятно его бесившие. А ведь в самом деле, их же можно попросту убрать! Мать, конечно, возмутится — но тут можно упереться и... и, например, вообще сказать, что раз так, они с Гарри переедут в дядин дом.
— Можно, — сказал Сириус решительно и, взмахнув палочкой, попытался это сделать.
Безуспешно.
Ряд попыток привёл его к неутешительному выводу о том, что они прикреплены к стене заклятьем вечного приклеивания.
И что теперь делать?
— Можно, я лучше к Ойгену вернусь? — тихо сказал Гарри. — Или к Марку?
— Зачем это?! — мгновенно возмутился Сириус. Возмутился — и только потом обиделся. — Они тебе никто! — обиженно сказал он. — Я же твой крёстный! Гарри, я с детства знал твоего отца! Знаешь, как мы с ним дружили?!
— Не знаю! — сердито ответил тоже обиженный и расстроенный Гарри. — Откуда бы мне это знать? Я его вообще не знал! И тебя не знал! И тебе я был не нужен! Я вообще никому был не нужен, пока меня Ойген не забрал!
— Неправда! — взвился Сириус. — Ты был нужен мне! Всегда был! Я просто не мог забрать тебя раньше — я был в Азкабане! Потому, что... — он вдруг запнулся. — Потому, что... — пробормотал он — и вдруг отвернулся и умолк.
Что он мог сказать? «Потому, что» — что? Потому, что даже не стал что-то объяснять и защищаться? Потому, что в самом деле полагал себя виновным в смерти Поттеров? И... и потому что попросту забыл о Гарри. И не думал. Ни о чём не думал, кроме того, что случилось с Поттерами, Джеймсом и Лили. Ни о чём...
— Что потому, что? — спросил Гарри и, не дождавшись ответа, сердито добавил: — Лучше бы ты меня и не забирал!
— Не хочешь со мной жить? — глухо спросил Сириус. — А с кем хочешь? С Марком или с Ойгеном? Выбирай!
Гарри горько заплакал. Он так и думал, что на самом деле не нужен своему крёстному, который вот прямо сейчас от него отказался!
— Я хочу жить со своими мамой и папой! — закричал он. — Потому, что только им я был нужен!
— Но их нет, — тихо проговорил Сириус, садясь на корточки и едва уже сам не плача. — И неправда! Ты мне нужен. Очень, — он взял его за плечи. — Я так ждал, когда можно будет тебя забрать сюда. Так ждал, — повторил он. — А ты... Но если ты не хочешь жить со мной, я тебя заставлять не буду.
— Что здесь происходит? — раздался голос Вальбурги.
— Да ничего, — быстро ответил Сириус, — Гарри просто расстроился. Головы эти идиотские, не дом, а паноптикум!
— Гарри? — спросила мальчика Вальбурга.
Гарри ничего не стал отвечать, сердито насупившись.
— Это традиция дома Блэк, — сказала Вальбурга, не дождавшись от него ответа. — Здесь только лучшие из лучших слуг.
— Дурацкая традиция, — ответил за крестника Сириус, — жить надо в доме, а не в склепе! Гарри, — спросил он, — а хочешь, мы с тобой в другом доме будем жить? Без голов этих копчёных?
Гарри только шмыгнул носом и отвернулся.
Он вообще не хотел жить с этим крёстным. Он хотел назад — к Ойгену и Маркусу. Но ведь он ребёнок — кому интересно, что он думает...