— Вот так я и знал, что нельзя было Гарри у них задерживаться! — зло прорычал Сириус. — Проклятые слизеринцы! Приучили ребёнка к себе, гады!
— Сириус, ты ведь умеешь думать? — спросила Вальбурга. — Как, ты полагаешь, они должны были себя вести, чтобы не приучить к себе ребёнка? Запереть его в кладовке одного и совсем с ним не разговаривать? Разумеется, он к ним привязан — очевидно, ему не слишком хорошо жилось у этой своей тётки. И не стоит сразу путать его имя, — она усмехнулась. — Я не думаю, что это бы, к примеру, понравилось тебе в его возрасте.
— Я не путаю его имя! — возмутился Сириус. — Это же просто его детское прозвище! А этих поганцев я больше близко к мальчику не подпущу! Пусть своих детей заводят, если хотят!
— Это не его детское прозвище, — возразила Вальбурга. — Он его не знает. Что до остального — я не возражаю, — она усмехнулась. — Это по-блэковски. Мне тоже не следовало подпускать к тебе чужих — мы оба знаем, что из этого вышло: ты ушёл из дома.
— Каких ещё чужих? — не понял Сириус. — Ты о ком вообще? А из дома я ушёл, потому что невозможно тут жить! Вот Гарри это сразу же понял! Это же не дом, это склеп! Здесь не живут, здесь только существуют! В Азкабане из меня дементоры жизнь вытягивали, а здесь — весь этот дом! Он же не для людей — это люди для него, как... как пища! Он меня жрёт заживо, а теперь и Гарри начнёт жрать?
— Чужих — это не Блэков, — пояснила Вальбурга. — И ты совершенно прав, не желая позволять мальчику привязываться к кому-нибудь, кроме тебя. У него не должно быть никого, кроме нас, Блэков. Дом же — это просто дом, — она пожала плечами. — Рано или поздно ты его всё равно унаследуешь и всё переделаешь по-своему, так что можешь, если хочешь, начать прямо сейчас.
— Переделать? — задумчиво сказал Сириус. — Да! Здесь всё надо переделать! Может, хоть тогда это место станет похоже на дом, а не на мемориал тёмной магии! И тогда Гарри здесь понравится! А этих недобитых Пожирателей я к нему больше не подпущу! — он отрывисто захохотал, так что смех стал похож на собачий лай. — И он их забудет! Дети вообще быстро всё забывают!
— Правильно, — поддержала его Вальбурга. — Я бы тоже к мальчику никого не подпустила. Я рада, что мы в этом согласились.
— В чём мы согласились? — подозрительно посмотрел на неё Сириус.
— В том, что к мальчику не следует подпускать чужих людей, — ответила Вальбурга. — Никого, кроме Блэков. Он и так четыре года рос среди магглов — незачем ему привязываться к кому-то, кроме нас.
— Так Блэков же осталось... — удивлённо произнёс Сириус. — Всего двое? Мы с тобой? Он же одичает так! Нет, матушка, что-то вы не то говорите.
— Это говорю не я, а ты, — спокойно заметила Вальбурга. — Ты не хочешь подпускать к ребёнку даже тех, кому ты лично обязан своей свободой, а мы оба — уничтожением того, кто виновен в смерти Регулуса. Следовательно, ни с кем другим ему тем более нельзя общаться. И я говорю тебе, что понимаю такое решение. Всё равно нет никого, кто бы мог сравниться с нами. Мальчику достаточно.
— Чего? — изумлённо спросил Сириус. — Когда это я такое говорил? Ему просто с другими детьми надо подружиться! Мы хоть с Регом вдвоём были, да кузины ещё... А ему что, совсем одному тут торчать? Вы с ума сошли, матушка?
— Какие дети? — вскинула брови Вальбурга. — Он и к ним привяжется мгновенно! Ты забыл, как это с тобой было? Ты хочешь, чтобы он тоже ушёл из дома?
— Матушка, — Сириус даже головой затряс, — мне его что, замуровать тут? Вы о чём вообще говорите?
— А ты разве не этого хотел? — удивилась Вальбурга. — Ты ведь понимаешь, что и Эйвери, и Мальсибер будут искать встреч с Гарри? И как только вы с ним выйдете, они немедленно к вам подойдут — и что? Ты на его глазах будешь гнать их? Как, скажи на милость? Ступефаями? Нет, единственный способ не давать им видеться — никуда его не выпускать. Иначе ты станешь в его глазах чудовищем. Ты ведь этого не хочешь?
— Да ничего я не хочу! — заорал Сириус. — Что вы меня постоянно запутываете! Какими ещё Ступефаями, что я, с ума сошёл, что ли? Не собираюсь я Гарри запирать, он же с ума от этого сойдёт, как я сходил, когда торчал тут перед судом! Нет, нельзя здесь оставаться, точно! Сами тут живите с Кричером, а мы с Гарри уйдём!
— Успокойся, — вздохнула Вальбурга. — Не кричи. Никто тебя не запутывает. Я лишь говорю, что не подпускать к Гарри Эйвери с Мальсибером возможно, только если запереть его — не важно, где. Ты это понимаешь? Будь ты на их месте, что бы сделал ты, если бы тебе запретили общаться с мальчиком? При том, что ты ведь слово дал, я знаю, что не станешь им мешать. Что ты сделал бы?