Разбудил меня стук в дверь, это проснулся мой не любимый и невозможный бандит, я подумала, что он сам меня вынуждает убить его, или лучше посадить. Смогу когда-нибудь жить свободно без него или нет?
– Я сплю, не буди во мне зверя, я устала, иди домой тоже отдохни.
– Да конечно дорогая, не забудь, работа ещё не закончена, выборы, только через месяц. А за этот месяц нужно сделать много дел.
– Оставь меня, не хочу видеть тебя. Ненавижу!
– Я приду завтра когда ты успокоишься…. Любимая!
Пусто в душе…, безысходность. В полиции все продались, в остальных конторах тоже, такого бандита и убийцу никто и не собирается сажать за содеянное. Блат везде, за всё заплачено.
ГЛАВА 14. ВЫБОР.
С утра, не успело солнце встать, уехала к родителям Киры, прихватив заказанные вчера, продукты, лекарства и деньги для медсестры, которая работала сиделкой у них. Сказав, что работы полно не могу позже приходить, в предвыборной гонке участвуем, с горем пополам попыталась объяснить свой ранний визит. А на самом деле сбежала от Сергея, придёт ведь с самого раннего утра, и опять заставит заниматься какой-нибудь ерундой, вся эта ерунда надоела до смерти, я хочу провести этот день с Антоном и поэтому сбежала пораньше.
Будить стариков не стали, обсудили последние новости их незамысловатой жизни, попили кофе и я понеслась на машине Антона в больницу. Он опять сидел там же на подоконнике и не сводил глаз с ворот больницы, увидев меня пошёл на встречу, в соседнем доме сняла квартиру ещё вчера, там мы и провели всё время до обеда. В объятиях друг друга умирая и возрождаясь снова, не видя и не слыша ничего, кроме губ и тел своих потеряли время и пространство, самые сладострастные потери и приобретения счастья в наших пустых и скучных жизнях. Опьяняющие ненасытные ласки, горячие чувственные движения, как мы жили без этого, столько времени потеряли. Я добралась до своего любимого и теперь хоть трава не расти, хоть провались этот злой начальник, меня уже больше ничего не волнует.
Время растворилось незаметно, очнулись только вечером, переплетённые тела не возможно распутать, села сверху и опять сумасшествие началось, никогда ни с кем я не улетала так. Спустя полчаса опять вспомнила, что Антону надо в больницу, повела его в ванную смыть следы нашей безрассудной любви, какое наслаждение мыть своего мужчину ласкать и ублажать его, за нежными помывочными процедурами мы опять застряли на два часа. Оторвавшись от него кое-как, рассмеялась:
– Досидишься тут в ванной и тебя в больницу не пустят.
– Ну и пусть я туда больше не хочу, тут с тобой я ни разу не вспомнил, о боли и переломах, лучшее лекарство – это ты.
– Только лекарством меня не называй, звучит ужасно.
Посмотрела на телефон, там вызовов миллион, начальник потерял меня, пусть поищет, как он жил раньше без меня, пусть опять отвыкает. Увела через силу Антона в больницу, там сидит Сергей, хорошо хоть догадались залезть в окно, а не через дверь войти. Глаза у любимого опять погрустнели, настроение у него испортилось, поспешила его утешить:
– Я тебя заберу вечером завтра, на всю ночь, а если начальник выгонит с работы приду ещё раньше. Проживём ещё несколько дней полной жизнью, пока завистливые друзья и враги не прибьют, они не в силах пережить чужое счастье.
Оглянулась и увидела Сергея подкравшегося к нам сзади, сердитого и взъерошенного, как кота на поединке в марте.
– И даже не надейтесь, мне тоже нравятся такие работники.
Прищуренные глаза говорили о том, что он страшно зол, ненависть сквозила во взгляде и словах, глядя на Антона, Сергей терял себя как безумный, даже не мог управлять своими чувствами.
Я пихнула его в спину,
– Что ты делаешь? Забыл без Антона, мне ничего не надо, особенно тебя, и пугать его не вздумай, твоя опека мне уже давно надоела, не смей командовать и унижать его, это тебе не поможет.
Долго не мог справиться с собой и молчал, понимая, взбешенный и разозлённый, что скажи он мне сейчас – расстанься с любимым, я не послушаюсь и пошлю его самого подальше. Терять мне особо нечего, и отказываться от любви я не стану, а случись непредвиденное и ужасное с Антоном, он ничего не добьётся, только восстановит меня против себя. Проглотив обиду и злость, постарался успокоиться, даже стал улыбаться, но получилась не улыбка, а гримаса.