Топко бросило в дрожь. Он готов был выскочить босиком из чума и втоптать в снег мальчишку. Но голос Рауля удержал его от безумства.
— Я только хотел идти за тобой, как ты опередил меня.
Разгневанный Топко не знал, что теперь делать. Ворочался, сопел, злился. Прикинулся спящим.
Когда часть оленей была в уздах, Дулькумо вошла в чум и в ожидании крика, пинков, драки стала будить мужа.
— Вставай. Скоро пойдем.
— А? — не послышал будто спросонок Топко. — Одень-ка получше. Меня что-то морозит.
Сауд собирал ремень в кольцо и с силой кидал его на оленей.
У бережливой Дулькумо оказалось в запасе достаточно пороху, свинца и пистонов, чтобы наделить ими до покруты Пэтэму. У Рауля была дробь и узкогорлый кремневый дробовичок. В крайнем случае это тоже выручка. Напрасно Бали боялся, что Пэтэме не с чем будет белковать. Пустая дума — лишняя тяжесть.
Пэтэма на промысел ходит одна. Поводливый верен привычке. Он хорошо следит и гонит белку. Каждый вечер, как началась охота с собакой, Пэтэма возвращается из леса не меньше, чем с пятью белками. Бали домовничает, рубит на ощупь у чума дрова, растапливает снег, кипятит из него чай. У Бали достаточно навыка, чтобы заменить на этой работе внучку. Ведь на ее долю остается еще немало забот: починка одежды, сборы в дорогу, устройство чума, изготовление лепешек, мяса. Ей приходится каждый вечер засиживаться допоздна, вставать рано утром, чтобы не отстать от мужчин в выходе на охоту и не потерять без толку день.
Незаметно прошел месяц «Повторной игры оленей». Очистились рога от скудных меховых ремуг. У худосочных оленей мороз выгнул горбом полношерстные спины. Телята по брюхо бродили в снегу. Заяц спал мало и, бегая долгие ночи, торил по лесам тропы. Лисица вышла на них. Горная птица, не боясь разбиться о землю, каждый вечер смело ныряла с деревьев в глубокий снежный покров. У собак лапы не доставали земли, на подушках намерзали шишули, и собаки охотнее стали держаться около чумов. Холод прогнал белку к налаженным по теплу гнездам и запасенным кормам.
Кухта. Безмолвный лес. Солнце в бледном кругу низко и тускло. Холодно. Всюду, точно трескучая пихта в костре, щелкают мерзлые сучья, стволы. Зато какой уверенный шаг на камысной лыже после голиц!
Пэтэма видела кое-где следы белок, находила их пустые гнезда. Поздно вечером она вернулась с охоты, но не внесла в чум ни ружья, ни поняги.
— А мы с дедушкой только что о тебе говорили, — встретил ее Сауд. — Хотели идти гонять твой след. Что долго?
Пэтэма, не сняв парки, молча села есть.
— Хвастай, что добыла? Где поняга? Кажи! — привставал Сауд.
— Разглядывать пустую понягу кому захочется! — Пэтэма опустила черненькие колючки коротких ресниц. Наелась, вылила из чайника воду, чтобы ночью его не разорвало льдом и, скучная, завернулась в спальный мешок.
«Пустая поняга ловцу — тяжелая ноша», — подумал Бали, раздеваясь.
Сауд прижег угольком трубку и, попыхивая, ушел в свой чум. В дверях его встретил насмешливый месяц. Сауда не пугала неудача Пэтэмы. Первый выход на промысел без собак и у него был не лучше. Зимняя охота только началась, научится и Пэтэма.
Дулькумо к утру растеребливала на обмотку ног теплую кору жимолости.
Ниже поперечной таганной палки висел в чуме дым, Дым указывал на мороз. К утру холод усилился. Никто из мужчин не пошел на охоту, только Пэтэма упрямо катила лыжи и настойчиво разыскивала куда-то исчезнувшую белку. За весь день она выпугнула из-под снега кедровку и опять с пустою понягой вернулась домой.
Сауд видел свободные ремни на поняге Пэтэмы и не приходил к ним в чум. К чему досаждать. Кряж дров старику он принес днем, а с Пэтэмой встретится завтра. Пришел поболтать к Раулю. Этэя шила Кордону унты-штаны. Рауль ножом просверливал поглубже пороховую мерку.
— В мороз чуму нужно побольше дров, ружью — пороху, — встретил он Сауда. — Не видал добычу Пэтэмы?
— Пустая.
— Хм! — вздохнула Этэя, подсучивая на щеке нитку. — Чего знает девчонка? Тоже ходит куда-то, горе, незнамушка! Сидела бы вон с ребенком.
— Три дня тут ходили с собаками да день без собак, какая же будет белка. Отстреляли. Я думаю, завтра надо менять стоянку. Как ты скажешь, Рауль? Пойдем!
Рауль в ответ Сауду качнул головой и выдул из мерки наскобленную роговую пыль.
Проходя мимо чума, Сауд предупредил Бали о завтрашней перекочевке.
— Дедушка, скажи Пэтэме, чтоб белочить утром не уходила. Она спит?
— Пора! — ответил старик. — В свежей тайге ходить веселее. А тут что? Пэтэма хотела после собак сама найти белку! Нет, после кедровки не колупай в шишке орехов.
В быстрой воде долго не задерживается муть, в молодости — горе. Коротенький аргиш, свежие места с беличьими следками вернули Пэтэме веселость. Здесь она с промысла не вернется пустая и не оставит поняги за чумом. Скорее бы утро!
Отзаривало. Пэтэма наспех сунула дедушке еду и, постукивая костяною натруской, ушла в лес.
Сауд долго следил Пэтэму, наконец решил догнать ее.
— Ты почему тут? — смутилась она, глядя на его пустую понягу.
— Скружнул немного и выбежал на тебя, — схитрил Сауд. — Я видел, ты находила беличий след?
— Да. Лучше бы попалась белка.
— А мне и следа не попадало. Ты счастливее меня. Однако вернусь в чум. Завтра пойду в другое место, чем тебе мешать.
— Хочешь, пойдем вместе?
Сауд окинул взглядом небо, ответил:
— Белка еще не скоро вернется с еды. Пойдем. Ты не будешь сердиться, если ничего не добудем?
Пэтэма засмеялась и двинула лыжи. Вдвоем вернуться с охоты пустыми не стыдно. Идут. Вскоре попал свежий следок. Пэтэма повернула по нему.
— Пэтэма, эта белка шла к корму, ты видишь, какой размашистый след. Зачем нам гоняться за ней? Это долго.
— Как же тогда?
— Скорее найти главное гнездо, чем догнать ее.
Пошли навстречу беличьего следа. Местами, где белка пробиралась по веткам, на снегу не было следов Пэтэма не знала, куда идти, ей помогал Сауд. Наконец, было отыскано гнездо.
— Одно, — сказала Пэтэма.
— Да сзади одно: всего — два, — добавил Сауд.
— Два, а белки ни одной.
— Подождем, к вечеру белка вернется в жилье. Пойдем туда. — Сауд махнул рукой.
Он не хотел мешать Пэтэме, но и не давал ей лезть, куда попало. Нашли третий след. Пэтэма хотела свернуть на поиски гнезда. Ее остановил Сауд.
— Пэтэма, — сказал он, — мы с тобой умеем находить гнезда и это гнездо найдем после. Пойдем лучше дальше.
Им случайно удалось набрести прямо на белку, которая сидела на лиственнице и крошила шишку. На снегу лежало много чешуек. Сауд по щелканью острых зубок услышал белку не позднее Пэтэмы, но не мешал ей похвалиться находкой.
Убили. Пэтэма веселее пошла дальше. Сквозь сумрачную пленку изморози показалось солнце. Оно желтым лебеденком выплыло далеко за полдень, когда они, неожиданно для Пэтэмы. вышли на слепы своих лыж.
— Как это я сбилась? — удивилась Пэтэма.
— О, наша лыжня! Это не плохо, — обрадовался Сауд. — Теперь нам будет легко идти своим следом и добывать по гнездам белку. Нельзя же оставлять найденного на завтра.
Пошли. Сауд внимательно смотрит на снег. Он ищет обратный след белки через лыжню к гнезду. Увидел, показал Пэтэме.
— Это прошла та первая белка, которую ты утром следила без меня. Видишь, какой у ней узенький шаг. Она сыта. Пойдем к гнезду. Она там.
Неожиданно для Пэтэмы Сауд выпугнул из гнезда двух белок, и также неожиданно для него она быстро сбила их с веток.
От пустого гнезда Пэтэма без подсказок вернулась на лыжное кольцо. Теперь она знала всю мудрость добычи белки по следу.
Уже смеркалось, когда они спугнули белку из последнего гнезда, сняли ее и вышли опять на круг своей лыжни. Пэтэме больше не нужно было спрашивать Сауда, куда идти. Она направилась к стоянке.
Подойдя к чуму, Пэтэма сняла со спины понягу и подала ее Сауду: