— Согласен, — отвечаю я ему. — Только я не знаю, чем заняться.
— Новосёлов встречай, непоседа.
— А как их встречать, дядя Яфай?
— Наш дом — не вокзал, — говорит он и опять начинает чесать бороду. — Люди не на один день — на всю жизнь переезжают. Стало быть, должны запомнить новоселье. Выходит, необходимо встретить людей добрым словом. Понял?
— Понял, дядя Яфай.
Только когда он уехал, я пожалел, что не расспросил его, как это добрым словом встречать.
Однако горевать я не привык. Надо что-то сообразить: с минуты на минуту должны приехать новые соседи. Что ж, доброе слово так доброе слово!
К счастью, вспоминаю опять-таки инженера, который выстроил наш дом. Он в тот день говорил членам комиссии:
«Товарищи, это не так-то легко — дом строить. Во всяком случае, труднее, чем готовый дом принимать».
Вскинув подбородок, выпятив живот и запрятав руки в карманы, начинаю вспоминать всё, что сказал главный инженер. Пожалуй, его речь как раз сойдёт за доброе слово.
«Лет двадцать назад на этом месте стояли небольшие магазины и одноэтажные домики, — говорил он. — Потом их разобрали и решили построить большое здание.
Когда выкопали глубокий котлован, то со всех сторон забила вода. Подпочвенная вода не давала возможности вести строительство…»
Мне стоит только начать. Продолжаю речь, хотя совсем позабыл, о чём говорил тогда главный инженер.
— Котлован забросили на несколько лет, — рассказываю уже от себя. — Потом нашёлся строитель, который не испугался подпочвенной воды. «Бетон закроет доступ воде», — сказал он. Но ему не удалось построить красивое здание. Началась война, и он погиб на фронте…
О чём бы ещё сказать? Я пригладил волосы… А, вспомнил-таки!
— Наш четырёхэтажный дом с восемью балконами достроили уже после войны. Его строил завод, где делают телефонные аппараты…
Но договорить мне всё-таки не удаётся.
— Что ты там затеял? — доносится мамин голос. — Пошёл бы лучше домой, на плиту чайник поставил. Что-то наши жильцы не торопятся на новую квартиру.
— Мама, разве не видишь — мне не до чаю, — отвечаю я ей. — Я по поручению дяди Яфая доброе слово произношу… Его строил… Вот видишь, мама, ты мне помешала…
И как раз в эту минуту во двор въехала грузовая машина с зубром на радиаторе. Так началось новоселье.
Разные инструменты
Я не знаю, как знакомились вы между собой. А у нас это произошло странно, об этом я тоже хочу рассказать.
На первой машине-четырёхтонке приехал старый и худой дедушка в широкополой шляпе и в очках. За ним из кабины выпрыгнула девочка, ростом этак с меня. Она сделала вид, что не заметила меня, отвернулась и стала поправлять широкий зелёный бант на голове. Потом как ни в чём не бывало принялась прыгать на одной ноге.
Ну и пусть, думаю, прыгает. Что с девчонки возьмёшь!
Пока старик и шофёр перетаскивали комоды и сундуки, она успела посидеть на всех скамейках, только что выкрашенных, заглянуть в большое окно магазина, распахнуть все ворота гаражей. Затем остановилась окало машины, как ей было велено, и давай прыгать через верёвку. Да так ловко!
Тут, к счастью, я вспомнил, что являюсь сыном дворника. Решил подойти к ней и завязать разговор. Может, она стесняется.
— Твой папа профессор? — спросил я для начала.
— Он у меня дедушка и отставной бухгалтер! — поправила она важно.
Дальше я не знал, как продолжать разговор. Чего-нибудь не так скажешь — засмеётся. Известное дело — девчонка! Может, думаю, ей надо сказать доброе слово? Только я собрался заговорить снова, как к нам отставной бухгалтер подошёл.
— Всё прыгаешь? — спросил он с усмешкой. — Еще не проголодалась?
— Прыгаем, дедуся, — ответила она, перебрасывая верёвку из одной руки в другую.
— Ну и прыгай! — махнул он рукой. — Вторым рейсом захвачу бабушку. Пока тебе, Машенька, придётся посидеть дома. Сама понимаешь, вещи…
Из этого разговора я заключил, что девочку зовут Маней, что у неё, кроме дедушки, есть и бабушка. А где же её папа и мама?
На этот вопрос я не сумел получить ответа. Маня скрылась за дверью, а дедушка сел в машину и уехал.
Дядя Яфай всё не возвращался. Я начал волноваться не на шутку: ни перед кем так и не успел произнести доброго слова.
Но вот на дворе появились ещё три машины. Всеми ими распоряжалась полная тётя без чулок, которая в одной руке держала зеркало, а в другой — горшок с цветами. Пока она ходила открывать дверь своей квартиры, четверо грузчиков, собравшись вместе, закурили.
Может, грузчикам-то и следует сказать доброе слово? Однако я раздумал: не они же будут жить в нашем доме. Приедут, разгрузят машины и уедут.