– Наркотой баловались?
– Слава богу, нет. В основном по улицам болтались. Портвейн пили для куража. Владик, конечно, самая настоящая шпана, гараж обворовали, избили кого-то. Со старыми друзьями Юля связь потеряла и очень боится, что останется совсем одна, вот и танцует под чужую дудку. Если бы у ребенка была мать, никаких проблем с девочкой не возникло.
– Мать у нее есть.
– Вы же ее видели. Видели?
– Имела счастье, – кивнула я.
– Неудивительно, что ребенку в подвале лучше, чем дома. Душа у меня не на месте, – с тоской сказала она. – Чувствую, случилось что-то. Найдите ее, пожалуйста.
– Я думаю, особенно переживать не стоит, – попробовала я успокоить ее. – Если бы что-то случилось, родителей уже известили бы. Она у подруг.
– Но пятые сутки…
– Загуляли на чьей-то даче, погода хорошая…
Не очень-то я сама в это верила, но и худшего не опасалась. Мобильный не отвечает, потому что подзарядное устройство дома лежит, а причина не являться домой может быть самой банальной, к примеру синяк под глазом и нежелание слышать в связи с этим мамины упреки. Хотя, если Валентина права, ей она позвонить просто обязана.
Я оставила визитку и простилась с женщиной. Сегодня мне девчонок все равно не найти, коли я даже их адресов не знаю, заеду завтра в школу.
Утро началось со звонка Якименко Федора Васильевича. Он извинился и спросил, есть ли новости. В голосе сквозило неподдельное беспокойство, однако когда я, сославшись на отсутствие новостей, предложила ему обратиться в милицию, он отказался наотрез. Стеная и охая, я отправилась под душ, потом погуляла с Сашкой и поставила его перед фактом: ему придется остаться дома. Совершенно не возражая, он пошел смотреть телевизор, видно вчера намучился. А я поехала в частную школу «Вдохновение», которая располагалась в бывшем детском санатории, в живописном месте у реки в черте города. Забор вокруг покрасили, а ворота снабдили табличкой «Частная школа «Вдохновение». Каждый ребенок уникален». Надо полагать, это их девиз.
Ворота были распахнуты, вдоль здания из красного кирпича вереница машин, представлены практически все известные фирмы от «Фольксвагена» до «Понтиака». Из машин выходили в основном подростки, но были дети и помладше, позже выяснилось, что сюда принимали детей, уже окончивших начальную школу. Детишки торопливо поднимались по ступенькам и исчезали за стеклянными дверями, машины тут же отъезжали, так что я без проблем нашла место для стоянки.
Когда я вошла в здание, в нем царила тишина, уроки уже начались. Охранник у дверей подсказал мне, где находится учительская.
В учительской я застала даму лет пятидесяти, она в одиночестве пила чай. Увидев меня, расцвела приветливой улыбкой, но когда узнала, по какой я надобности, посуровела.
– Что вы от нас хотите? – спросила она раздраженно.
– Помощи, – удивилась я.
– Обратитесь к директору, – посоветовала она. – Я не вправе разглашать информацию об учениках.
Директор, дама примерно того же возраста, что и первая, поначалу, как и завуч, тоже была не вправе. Тогда я предложила им вместо себя бригаду следователей, которые побеседуют с каждым ребенком в отдельности, что займет несколько дней. Дама от такой перспективы пришла в чувство и заверила, что она всецело в моем распоряжении.
– Юля Якименко сегодня пришла в школу? – спросила я.
– Сейчас узнаю. – Она исчезла за дверью и вернулась в рекордно короткий срок. – Она отсутствует с понедельника, – сообщила эта деятельная дама еще с порога.
– Причина отсутствия вам известна?
Дама кашлянула, устроилась за столом и взглянула на меня с некоторым томлением.
– Конечно, мы еще в понедельник сообщили родителям… Поймите, у нас особая школа… Наша система обучения и воспитания направлена на раскрытие индивидуальных возможностей ребенка, каждый ребенок для нас…
– Я видела табличку на воротах, – невежливо перебила я ее. – У вас частная школа и, судя по тому, что я успела увидеть, дорогая. По этой причине вы не желаете ссориться с родителями, потому детям здесь позволено то, за что из обычной школы их давно бы выперли.
– Ничего подобного, – возмутилась дама.
– Давайте вернемся к Юле. – Спорить с ней мне совершенно не хотелось. – Где, по-вашему, она может быть?
– Боже мой, но откуда же мне знать?
– Ее подруги сейчас в школе?
– Я вызову воспитателя, вам лучше поговорить с ней.
Она придвинула телефон, позвонила, и через три минуты в кабинете появилась еще одна дама. Эта была моложе. Отвечая на мои вопросы, она без конца косилась на директора.
– Савельева и Коршунова здесь? – спросила я.
Женщина, звали ее Зоя Петровна, кивнула и тут же покачала головой:
– Коршунова здесь, а Савельевой нет.
– Давно нет?
– Со вторника.
– Вы их о Юле Якименко спрашивали?
– Да. Они ничего не знают.
– Почему Савельева отсутствует?
Директриса нервно перекладывала на столе бумаги, а Зоя Петровна напряженно следила за ее лицом, точно читала по губам.
– Мать позвонила, предупредила, что она заболела, – наконец сообщила она.
– Простуда? – не унималась я.
– Наверное. Я не уточняла.
– Вы с Коршуновой разговаривали?
– О чем?
– О том, что Юля с субботы не была дома, о том, что ее родители беспокоятся.
– Они не хотели поднимать шума. И эта девчонка все равно ничего бы не сказала.
– Ясно, – вздохнула я. – Тогда с вашего разрешения я поговорю с ней сама. Можно ее пригласить сюда и оставить нас наедине?
Обеим эта идея не понравилась. Однако директриса кивнула, и Зоя Петровна со всех ног кинулась выполнять поручение.
– В таком случае я тоже вас покину, – кашлянув, заметила дама, и я осталась в одиночестве.
Вскоре дверь распахнулась, и в кабинет вошла девица, выглядевшая моей ровесницей. Джинсы в обтяжку, большой бюст, который она старательно выставляла напоказ, длинные черные волосы уложены в замысловатую прическу, пенки для придания объема было потрачено столько, что голова выглядела огромной, это создавало слегка комический эффект. Лицо с таким количеством косметики, что ее хватило бы на четверых.
– Привет, – сказала она насмешливо, видя некое недоумение на моем лице, и достала сигарету из пачки. – Покурю, раз уж вы меня с урока вытащили.
– А в школе это разрешается? – все-таки поинтересовалась я.
– Мне на их разрешение… Вы Юльку ищете?
– Ищу.
– Зря. Сама явится. Родители забеспокоились? Вот придурки… А вы кто, частный сыщик?
– Не смешите… Послушайте, сколько вам лет? – не выдержала я. Считается, что такие вопросы особям женского пола задавать не принято, но мне было наплевать на это, как Свете на школьные правила. Она засмеялась, видимо, моя растерянность ее забавляла.
– Восемнадцать.
– Но ведь вы учитесь с Юлей в одном классе?
– Точно. Просто у меня столько талантов, что они замучились их развивать. Начиная с пятого класса я сижу в каждом классе по два года. Мамаша решила, что здесь мне будет лучше, и запихнула сюда. Так и есть, из девятого перевели в десятый. Достижение. Потом в институт пойду. Ну, туда лет на двадцать как минимум.
– Вы знаете, где сейчас Юля? – настойчиво спросила я.
– Нет. – Она меня не убедила, хотя ответ звучал вполне категорично.
– Когда вы виделись в последний раз?
– В пятницу.
– Где?
– Здесь, в школе.
– А после школы?
– После школы не виделись. У моей бабки день рождения, и меня предки с собой потащили. Отбиться не удалось. Вернулись только в воскресенье. Все выходные насмарку. В понедельник Юльки в школе не было.
– Вы пытались связаться с ней?
– Ну… на дискотеку собирались, звонили на мобильный, она не ответила. Во вторник училка цеплялась, где Юлька, само собой, ей позвонили. Бесполезно.