– И?.. Спел не только тебе? Мне тогда спел?.. – я улыбнулась.
– Да тебе мы тоже ее пели, это не запретная песня! Просто наша. Моя!
– Так и что?..
– У Лешки племянница подросла, двоюродной сестры дочка, и после школы у нас несколько месяцев жила, потом поступать уехала, а тут с репетиторами занималась…
– О-о… И чего?.. – Я многозначительно глянула на подругу.
– Да нет, не то, что ты подумала! Малая девчонка, да еще и родственница, нет, я не про это. Но Лешка, конечно, для нее в авторитете был, она с него глаз не сводила. А потом уехала и уже лет через пять к нам опять приехала, не помню зачем. Но уже такая взрослая! Видная! Уже такая, в расцвете сил…
– И?..
– Да что «и».
– Так они же родственники…
– Они особо не родственники, там сводная сестра, поэтому эта ему никто.
– Так зачем ты тут ее у себя селила?..
– Я не селила, я ее отправила, мне тут только ее не хватало, но я не про это. Лешка мой не придурок, он в такие семейные переделки не будет встревать, у него башка на месте. И в собственном доме он не будет такой бордель устраивать, на это у него башка варит. Я тебе о другом. Она тут у нас была, и слышу, просит его на гитаре поиграть, а он уже тогда ее и в руки не брал. Но слышу, вытащил из залежей шкафов. Мимо комнаты иду: он играет, она слушает, открыв рот. Он вообще же хорошо поет, у него голос красивый, из него бы классный артист получился.
– Да, я помню, я тоже вам говорила.
– Ну долго они пели, а я на кухне, занята сильно была: и готовила, и отчеты еще делала, помню, по самые уши была вся в делах, двери все позакрывала, ну поют и поют. А потом к детям в комнату пошла и слышу, как она говорит: «Дядь Леш, а вот ту спой». Я особо не обратила внимания, что за «та». В комнату к детям зашла, приготовила им там майки, одежду на утро и выхожу, и слышу… Ань, а он ей песню мою поет! Аня, мою песню! Ну это же моя песня!..
– Ира, ну…
– Ань, ну не делай вид, что не понимаешь!
– Да понимаю.
– Я встала в дверях и стою, смотрю на него. Ну нормальный он? Ну зачем? Ну это же наше с ним. Он что, забыл? Я постояла в дверях и ушла.
– Сказала ему потом?
– Нет. А зачем? Если он сам не понимает, зачем? Это не надо говорить, это же не мой халат он ей там дал, что можно возмутиться, это же не то, что мы когда-то договаривались, или это наше семейное сокровище или фамильные бриллианты. Ну это наше… наше с ним… Это внутри должно быть у человека, чтобы он тоже это понимал. Одно дело, когда я рядом, он всем ее пел, но когда я рядом! И всегда говорил, а это – Иры моей песня, я только ей ее пою, но вы тоже, мол, можете послушать, какая у моей жены песня. А тут… Ну это… Знаешь, Ань, мне кажется, вот тогда все и закончилось. Иногда вот такие мелочи перевешивают любую интрижку на стороне. Для меня это не мелочь.
– Да знаю тебя. Ты всегда к такому серьезно относилась.
– Ладно… – Ира вытерла набежавшие слезы. – Расскажи о себе, все рассказывай.
Мы засиделись за полночь. Встреча была такой невероятной, теплой, задушевной, столько всего вспомнили. Мы с Иркой наплакались вдоволь. Смеялись тоже очень много, гораздо больше, чем плакали. Конечно, рассказали друг другу и про личную жизнь, и про офисную, естественно, поговорили о детях и показали все имеющиеся фотографии в телефонах друг другу. Обменялись новостями про общих знакомых. Мы не могли наговориться. На кухне от стенных плафонов падал мягкий желтый цвет, точь-в-точь, как тогда в Иркиной комнате в старом доме. Мы будто погрузились в ту атмосферу нашей студенческой молодости, и в полутьме мы казались друг другу все теми же. Не видно было наших морщин, изменений во внешности, только наши голоса звучали, а они остались такими же – так Ирка сказала.
– У меня двоюродная сестра похоже с тобой разговаривает…
– А я помню! – прервала я подругу. – Мы когда только познакомились, ты мне сказала, что я на твою сестру похожа и голос такой же приятный! – я рассмеялась.
– Да ты ее видела.
– Да помню, но смутно.
– Так он когда приезжает, я так люблю с ней разговаривать! Отвернусь и слушаю ее, так у вас голоса похожи… Ты давай не пропадай больше, приезжай, с мужем познакомлю. У него дом в пригороде, на выходные мотаемся, друзей зовем. Там, правда, скучно тебе будет, я знаю, ты не любишь шумные компании. Хочешь, завтра вместе поедем?
– О, не, завтра один выходной, в понедельник на работу, да ты же меня знаешь, это не мое.
– Эдик утром приедет, сначала к маме заедем, а потом туда, смотри, если хочешь, с нами…
– Так тебе рано вставать?
– Ну да. Да ладно, я уже привыкла, мне пару часов хватает, завтра днем высплюсь.
– Тогда ехать уже надо, сколько там?..
– Да посиди еще, выходной – отоспишься.