– Да… вот так дядя Витя… и правда, и при жизни заботился и после…
– Да, Ань, грешно жаловаться: что было, то было.
– Да что было, и мне вон сколько перепало… Ир, а помнишь, как в карты играли с ним?.. Мама дорогая… Ира, ты представляешь, как он с нас угорал?..
Несмотря на грустную тему о похоронах дяди Вити, мы вспомнили с подругой наши игрища и сквозь слезы расхохотались.
– А помнишь, как он нам деньги давал на цветочки и на помаду?
– А помнишь, он же тогда еще бабушке твоей помог, когда у нее деньги украли? А нам?
– Да грешно жаловаться, он нас хорошо обеспечивал.
– Ир, он же такими деньгами ворочал, наверное…
– Да кто его знает, что там за дела все эти криминальные… Я же тебе говорю, вроде у него шестеро детей. Их, наверное, тоже обеспечивал. Да все эти криминальные финансовые потоки, куда там оно все шло, кому…
– Ир, а они, эти дети, были на похоронах?
– Я не знаю, Ань, я же тебе рассказываю, как там все было: людей много, вокруг толпа, может, и были. Я не знаю.
Мы помянули дядю Витю, долго молчали, вспоминая те давние события, а для меня эта новость вообще была крайне удивительной. Я периодически только открывала рот и бурчала:
– Ира… ну как это… Наш дядя Витя…
– Ну вот так.
– Слушай, а мы голову, помнишь, ломали, когда Игорь сказал про Федота?
– Ага, – улыбнулась Ира.
– А он в соседней комнате был… Ну как это все, Ир… Я в шоке…
– А я в каком шоке была!.. Ты чего?.. Я пару месяцев с круглыми глазами проходила.
– Лешке сказала?
– За нашу историю?
– Ну и за нее тоже.
– Сказала, в общих чертах. Так, в общем. Что непростой человек был.
– Да уж. Ирка, а помнишь еще песенки эти его? Про бедных овечек… ну пипец… Ира, спасибо твоему дяде Вите, что он так помог нам, спасибо ему. Неизвестно, чем мы дело кончилось, если бы не он…
– Ага, может, слышит нас. Спасибо ему.
– Как он тогда узнал, интересно?..
– Ань, да что там ему узнавать? Мы сумму назвали. Он все понял, что мы куда-то вляпались. Да таким людям – раз-два и узнал. Это не мы с тобой. Да и слышал все прекрасно, мы же не прятались.
– Это же он как-то созвонился… или поехал…
– Да у него мобильник был. Сто процентов.
– Мобильник?..
– Конечно, а может и нет, тогда еще. Но какая-то связь у него была. Мама однажды нашла зарядку от телефона. Только я тогда не понимала, что это. Тогда только в кино начали показывать, и у крутых издалека я видела, а так, чтобы близко, не видела.
– И что?
– У нас же одна комната завалена мебелью была, помнишь? Бабушкина?
– Да помню, как-то там убирали с тобой.
– Он, видимо, там прятал что надо. У него и документы-то всегда были… только удостоверение какое-то потрепанное, с собой носил.
– А помнишь одежду его?… Ир, помнишь курточку серенькую, кепочку?
– Ага, а авоську?.. – Мы снова расхохотались сквозь слезы. – А мама однажды убирала и нашла что-то типа зарядки, помню, еще у нас всех выспрашивала, что это вообще такое? – Ирка смеялась. – «Откуда в доме такое появилось?» Это я потом уже поняла, что это зарядка на телефон была. Там же вилка, понятно, что в розетку втыкается, но я тогда глянула и даже не обратила внимания. А он, видимо, где-то забыл.
– А у дяди Вити спрашивали? – засмеялась я.
– Да у всех спрашивала… Че у него спрашивать… Ты же сама помнишь, какой у него был видон: как будто только что на свет народился. «Ничего не знаю, ничего не понимаю». У него хоть спрашивай, хоть нет.
– Ир, вот это кино… А фотографии эти откуда?.. – я рассматривала «нового» дядю Витю.
– У мамы были, не знаю откуда. Да я бы и не обратила внимания на них, это потом уже. Оставила на память…
– Ира, да мне бы и в голову не пришло…
– А кому бы пришло? Хотя… потом уже, я многие моменты вспомнила. Он однажды в больнице лежал, недолго. Это еще хрен знает когда было. А мама что-то там не могла к нему поехать. Ну, я взяла котомки и поехала, супчик там ему повезла, котлетки – что мама приготовила. Приехала, захожу в палату – пусто. Мужчины говорят, что вышел. Ну, я покрутилась – нет нигде, еще подождала, а потом думаю, может, в парке гуляет, туда пошла. Мобильников же не было. Думаю, схожу в парк, гляну и назад вернусь, наверное, на процедурах. Выхожу и пошла на ту сторону, его искать, а там аллейки возле забора и вроде вижу: кто-то там ходит, я туда. Заворачиваю и вижу: в конце аллеи дядя Витя стоит, а вокруг него трое таких громил бритоголовых, ну видно, что бандюки. А он еще стоит в центре и что-то важно так им втирает, рукой помахивает. Я как испугалась и бегом к нему! Сама бегу, а что говорить не знаю, думаю, чего они вокруг встали, ну понятно, обидеть хотят инвалида. Думаю, может, что случилось, наехали на него. Я подлетаю с этими авоськами и встала возле них. Резко так. И стою – а что говорить непонятно. А он так поворачивается, ну как обычно, с растерянным видом, и своим этим блаженным голоском: «О, ко мне дочка приехала… А я тут с ребятками познакомился!» – и радостный такой стоит со своей обычной приблажной улыбочкой и на этих громил показывает. Я его сразу потянула оттуда… – Ира грустно улыбнулась. – Еще отчитала его так. Ругала его, сказала, чтобы больше не ходил туда, в парк. Целую лекцию ему прочитала. Вот хохма. Ясно, что для него это свои были…