- Ты зарываешь свой талант в землю. С такими способностями тебе следовало работать где-нибудь на Монпарнасе в лучшем из Парижских ресторанов
- И слушать всех эту их шарамыжническую речь? Спасибо, увольте. Мне нравится мой родной город. - Марина отпила немного вина и вновь оставила бокал в сторону.
- Мне тоже - признался я.
- Зачем тогда переехал?
- Честно? Даже не знаю. Наверное в тот период жизни так было надо. Хотелось вырваться из серости провинциального городка, где было невыразимо душно. Я тогда. Наверное, не до конца осознавал что эта серость в больших городах возводится в абсолют. Было удобнее было решать возникающие вопросы.
- И как, решил?
- Скорее насоздавал себе новых. А когда решил их, возникли еще и еще. И так по кругу. А когда осознал в полной мере происходящее уже не было смысла возвращаться. Для своего города я стал чужим. Жаль только что и столица меня, по большому счету не приняла.
В комнате повисла тишина. Потом Марина внимательно посмотрела на меня и неожиданно продикламировала.
О, если разум сохранить сумеешь,
Когда вокруг безумие и ложь,
Поверить в правоту свою - посмеешь,
И мужество признать вину - найдешь,
И если будешь жить, не отвечая
На клевету друзей обидой злой,
Горящий взор врага гасить, встречая,
Улыбкой глаз и речи прямотой,
И если сможешь избежать сомненья,
В тумане дум воздвигнув цель-маяк...
- Киплинг? - полуутвердительно спросил я
- Киплинг - подтвердила Марина. - Для меня в свое время стало настоящим открытием когда я узнала что у него кроме "Книги джунглей" есть и другие труды. Я оббегала все книжные , но кроме Маугли в продаже ничего не было.
- Похожая история - не смог удержаться я от улыбки. - Для меня знакомство с его поэзией началось с "Дани Дании". По моему в какой-то фантастической книге наткнулся на нее. До этого момента я тоже как-то думал что кроме Маугли у Киплинга ничего нет.
Марина улыбнулась в ответ. А потом неожиданно поинтересовалась
Ты ничего не забыл?
До меня не сразу дошло что она имела ввиду
- Твою дивизию. - я действительно забыл про засунутые в духовку коржи для будущего торта. Пришлось шустрой белкой метнуться на кухню в надежде что еще не слишком поздно. Мне повезло -коржи хоть и изрядно потемнели но до конца не сгорели. Так что я, как говорится, отделался легким испугом. Сделав еще одну закладку, а их предстояло еще четыре я вернулся в комнату где меня терпеливо ожидала моя гостья. Я ждал что она не удержится от колкой шпильки в мой адрес, но мои опасения не подтвердились.
Дальше наш ужин протекал без эксцессов. Марина оказалась большой ценительницей поэзии и наши вкусы были во многом схожи. Как и мне ей нравились Стивнесон и Бернс. Она восхищалась поэзией серебряного века и не любила Маяковского, хотя и отдавала должное его таланту. С большим вниманием она слушала когда я декламировал отрывки из Теркина и в ответ звучали Теннисон и По. Каждый раз когда я уходил на кухню она дожидалась моего возвращения с тем, что бы продолжить потом наш разговор, свернувший постепенно на прозу, а с нее, неведомыми путями на музыкальные предпочтения. Когда все положенное было съедено мы убрали со стола и перекочевали на кухню. Пока я мыл посуду Марина, не боясь перепачкать свое платье, превратила готовые коржи в торт, аккуратно промазав их заранее приготовленным кремом. Единственное пришлось наложить вето на обрезки, которые ей очень пришлись по вкусу. Им предстояло быть перемолотыми и пущенными на обсыпку. Закончив мы вновь вернулись в комнату где была открыта еще одна бутылка вина составившая компанию десерту. Марина сидела в кресле подобрав ноги время от времени пригубляя из бокала который держала в руке. Я смотрел на нее и не мог поверить, что эта красивая и умная женщина до сих пор одна. Для меня это было загадкой, как загадкой была и она сама. Мне не верилось что каких-то два месяца назад мы не были знакомы. И я прекрасно осознавал что если бы не мой спор, если бы я не влез в игру, где была еще одна женщина пусть виртуальная но по настоящему живая и ранимая, которую тянуло ко мне и к которой по какой-то необъяснимой причине тянуло и меня, наше знакомство вряд ли состоялось бы.
- Скажи. Макс - Марина впервые за все время нашего общения назвала меня по имени - зачем ты влез в эту свою игру?
- Я ведь уже говорил - из за спора. - Я стоял у открытого окна и курил выпуская сигаретный дым тонкой струйкой на улицу.
- А так ли он был нужен?
- Не нужен. Совсем - признал я ее правоту. - Только теперь уже поздно - контракт заключен и либо я его выиграю и получу тем самым ключ от Эльдорадо, либо проиграю и стану одним из винтиков корпоративной машины
- Это так плохо? Многие бы на твоем месте с радостью ухватились за такую возможность. Работа в крупной компании с хорошим окладом и перспективой роста. Мечта как минимум половины населения земного шара. - нотки иронии в ее голосе были едва различимы. - Может сдашься?
- И потеряю свободу? Извини, но это не по мне. Я слишком много сил приложил для того, что бы отвоевать себе хотя бы видимость самостоятельности в этом мире. И не хочу расставаться ней. - Я выкинул окурок и закрыл окно.
Развернувшись я поймал странно задумчивый и оценивающий взгляд гостьи. Она словно решала в этот момент что-то для себя.
- Ты странный человек, Макс. - словно решившись на что-то она встала отставив бокал с вином в сторону.
- Потому что не хочу расставаться с иллюзией свободы?
- Не только. Я когда ехала сюда все гадала как пройдет наша встреча. И никак не ожидала что это пройдет вот так - она провела рукой - кулинарное соревнование. Которое ты проиграл - Марина не удержалась от небольшой шпильки в мой адрес. Я молча склонил голову признавая свое поражение. - Вечер поэзии и прозы. Ты сумел меня удивить. Я как всякая бедная провинциалка подсознательно ожидала что заманив меня в свое логово ты постараешься напоить меня а потом начнешь грязно домогаться - что то в ее голосе изменилось и это что-то заставило пробежать у меня по спине целое воинство мурашек.
- Я ведь уже говорил что я очень коварный тип. - Я невольно сделал шаг навстречу. - Сначала я предпочитаю произвести приятное впечатление, потом очаровываю свою жертву и лишь на третий день начинаю грязно домогаться.
Марина подошла ко мне вплотную. Я кожей ощущал ее дыхание, мог заглянуть в ее глаза где по прежнему веселились бесенята уже не скрывавшие своего существования. Я аккуратно вздохнул втягивая в себя ее запах.
- Знаешь, Макс - Марина сделала еще один шаг ко мне и положила свои руки мне на плечи. Я аккуратно обхватил ее за талию и притянул к себе - Я предлагаю перейти сразу к третьему дню. Это будет моей наградой.
Глава двенадцатая
Проснулся я поздним утром, по всем канонам жанра, один. Позади осталась безумная томная ночь наполненная до краев эмоциями и желанием, когда два тела в экстазе сплетались в единое целое познавая друг друга. Там же на бесконечно коротком временном отрезке остались утренние мысли, когда я лежал прижимая к себе уснувшую Марину, которая уже проваливаясь в царство Морфея сонным голосом пригрозила
- Только попробуй свалить в свою игру, пока я сплю - не прощу.
Она спала а я лежал боясь пошевелиться и тем самым побеспокоить ее сон и думал. О чем - сейчас, когда холодные лучи зимнего солнца пробивались через плохо задернутые шторы заставляя невольно морщиться от этого монохромного света - я уже и не мог вспомнить. Я даже не уверен было ли во мне хоть что-то кроме нежности к женщине спавшей на моей руке. Когда-то давно, во времена моей юности широко была распространена шутка " В жизни каждого мужчины бывает момент, когда просыпаясь утром он лучше отгрызет себе руку, чем разбудит женщину которая на ней лежит". Предполагалось что женщина эта страшна, а мужчина предыдущим вечером был пьян настолько, что ему было все равно кого он тащит в постель. В своих юношеских наивности и максимализме мы не предполагали что этому может быть и другое объяснение. За этими своими мыслями где не было, в кои-то века, места мыслям об "Отражениях" я незаметно для себя уснул. А проснулся один в скомканной в ночной схватке постели, где были только два победителя.