12 июня 1781 года Бомарше направил Конгрессу довольно резкое письмо:
«Народ, ставший могущественным и независимым, может позволить себе забыть о чувстве благодарности, не считая эту добродетель неотъемлемой частью своей политики; но ничто не освобождает государство от законов справедливости и, в частности, от необходимости возвращать долги… Американское правительство, позабыв о моих прошлых заслугах перед ним, отказывает мне в справедливом решении моего дела и вынуждает меня принять меры, соответствующие моим попранным интересам и оскорбленному достоинству. При сем, господин президент, остаюсь вашим покорным слугой и сохраняю глубочайшее уважение к Конгрессу в целом и к вам лично.
Карон де Бомарше».
Конгресс воспринял это письмо как оскорбление и, явно желая уязвить его автора, поручил окончательно разобраться с этим делом тому единственному человеку, коему Бомарше дал отвод, то есть Артуру Ли. На этот раз истец столкнулся с более серьезным противником, чем граф де Лаблаш. Ли не только не хотел признавать пятимиллионного долга Соединенных Штатов французскому арматору, но и пытался доказать, что это торговый дом «Родриго Горталес» остался должен им 1 миллион 800 тысяч ливров.
После четырех лет протестов со стороны Бомарше Конгресс поручил изучить его счета другому своему уполномоченному — Александру Гамильтону. Тот пересмотрел итоги, подведенные Артуром Ли, и признал, что это Соединенные Штаты должны Бомарше 1 миллион 800 тысяч ливров. В результате сумма долга оказалась на 3 миллиона 200 тысяч ливров меньше той, что фигурировала в долговых обязательствах, оформленных сразу после заключения мира в 1783 году, и на которую за пятнадцать лет набежали солидные проценты.
До самых последних дней жизни Бомарше боролся за то, чтобы Соединенные Штаты вернули ему долги, но погашены они были лишь в 1834 году, причем наследники арматора получили лишь незначительную их часть — 800 тысяч жерминальских франков.
По поводу этих бесконечных споров, растянувшихся почти на полвека, возникает вопрос: каким же образом недобросовестность американцев не разорила Бомарше окончательно? Ответ на него довольно прост: из пяти миллионов, возмещения которых он добивался, три были покрыты еще в 1776 году, когда Верженн авансировал ему два миллиона, а миллион дала Испания. Если бы Конгресс вернул эти три миллиона, Бомарше должен был бы перевести их французскому Казначейству, которое и являлось по-настоящему потерпевшей стороной в этой операции. Кроме того, в 1786 году Верженн пожаловал Бомарше два миллиона ливров в благодарность за оказанные им услуги и в качестве компенсации потерь, понесенных его флотом.
Так что, можно считать, что помощь Бомарше восставшей Америке, хотя и доставила ему немало волнений, не только не подорвала его материального благосостояния, но даже принесла некоторую прибыль, которая, правда, не шла ни в какое сравнение с затраченными на эту помощь силами и средствами и связанным с ней риском.
Это занятие, требовавшее огромной энергии и превратившее Бомарше из арматора-любителя в одного из лучших профессионалов в данной области, не смогло целиком удовлетворить его жажду деятельности; в то самое время автор «Женитьбы Фигаро» — пьесы, которая принесла ему множество проблем, взялся еще за одно грандиозное дело — издание полного собрания сочинений Вольтера.
Глава 37
СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ ВОЛЬТЕРА (1779–1786)
Только очень смелый человек мог в 1779 году решиться издать полное собрание сочинений Вольтера, ведь одна лишь «Энциклопедия», самое значительное из напечатанных к тому времени во Франции произведений Вольтера, насчитывала тридцать три тома. Собранные же воедино труды фернейского старца предполагалось выпустить двумя изданиями: первое, в семидесяти томах ин-фолио, предназначалось для библиофилов, второе, более дешевое, в девяносто двух томах ин-кварто, — для публики попроще.
Однако в этом предприятии проблемы материальные усугублялись политическими: примерно половина произведений Вольтера во Франции была запрещена цензурой, так что не только издавать их на ее территории было нельзя, но и распространять. Вот почему г-н Панкук, приобретший права на издание Вольтера и выкупивший все его неопубликованные рукописи у наследников, счел это предприятие слишком рискованным, даже несмотря на то что императрица Екатерина II предлагала ему печатать книги в России. Бомарше убеждал всех в том, что издание произведений самого великого французского писателя столетия в царской империи будет позором для Франции. Он бросился к Морепа и после беседы с ним объявил, что старый министр поддержал его. На самом же деле, Морепа, боявшийся навлечь на себя недовольство и парламента, и духовенства, сказал своему посетителю следующее: