В тот период Франция переживала серьезные финансовые трудности: чтобы поддержать государственную казну, министры финансов брали займы под кабальные проценты; рантье обогащались, становясь кредиторами государства, а государство, несмотря на все жертвы, не выдерживало конкуренции частного капитала: начиналась эра индустриализации, акции теснили на рынке облигации, разгул спекуляций напоминал о временах Лоу; играя на резком изменении курса акций, дельцы в одночасье наживали или теряли целые состояния; постепенно разоряющаяся аристократия пристрастилась к биржевым играм.
Вокруг Клавьера объединилась группа довольно известных личностей, среди которых были герцог де Лозен, граф де Норбонн-Лара — побочный сын Людовика XV и будущий военный министр и Талейран. Обычно они собирались у соотечественника и партнера Клавьера — женевского банкира Паншо, учредителя Дисконтной кассы. Многие махинации этой компании так и остались тайной, но афера с прекращением выплат Дисконтной кассы, созданной Паншо в надежде добиться государственной гарантии для своих ценных бумаг, выплыла наружу. Калонн разгадал маневр Паншо и попытался пресечь его деятельность. Тот, в отместку, попросил Клавьера заказать Мирабо несколько памфлетов. Эти памфлеты, в частности «О Дисконтной кассе» и «Письма г-ну Лекуте де Ланоре об Испанском банке и Дисконтной кассе», получили большой общественный резонанс и помогли Паншо и Клавьеру, в очередной раз сыгравшим на бирже на разнице курсов, получить солидную прибыль.
Разохотившись после столь явного успеха, друзья-банкиры нацелили перо Мирабо на новую авантюру: на этот раз Паншо решил сыграть на понижении курса акций добропорядочной фирмы, пекущейся об общественных интересах.
Известные инженеры из Визиля братья Перье задумали провести воду в дома парижан, использовав для этой цели «пожарный насос». С его помощью они собирались накачивать воду из Сены в специальный резервуар, установленный на холме Шайо. В техническом плане данное предприятие было организовано наилучшим образом, и насос братьев Перье прослужил аж до Второй империи, до тех самых пор, когда Османн начал строить водопровод, действующий и поныне. Парижане отнеслись к идее инженеров Перье вполне благосклонно; акции их компании быстро поднялись в цене — при номинале в две тысячи ливров стали продаваться на бирже по четыре тысячи.
Стартовый капитал братья Перье нашли при помощи Бомарше: тот проникся их идеей, вложил в компанию часть собственных свободных средств и стал ее распорядительным директором. Посему появление памфлета Мирабо под названием «Об акциях Компании по распределению воды» было встречено Бомарше более чем неодобрительно. Выступление Мирабо привело к падению на пятьдесят процентов стоимости акций компании, что позволило Паншо, игравшему на их понижении, хорошо на этом нажиться. Генеральный контролер финансов Калонн, который поддерживал проект, потерял из-за этой махинации большие деньги и призвал Бомарше дать публичный ответ на инсинуации Мирабо.
Бомарше выступал в этом деле не только как крупный держатель акций и функционер компании, но и как человек, радеющий об общественных интересах, ведь речь шла об улучшении условий жизни парижан. Поскольку все его прежние мемуары били точно в цель, можно было предположить, что и на этот раз он разнесет своего соперника в пух и прах.
Статья Бомарше в защиту Компании по распределению воды вроде бы была ничем не хуже других его творений подобного жанра: приводимые в ней доводы отличались взвешенностью и основательностью, да и писалась статья исключительно ради того, чтобы опровергнуть ошибочные и тенденциозные заявления. Но в какой-то момент естество Бомарше, как обычно, взяло верх над серьезностью, которая приличествовала изложению весьма специфических финансовых проблем; он решил, что каламбур сомнительного вкуса поможет ему быть более убедительным.
«Когда-то, — писал он, — гневные обличительные речи называли филиппиками. Может быть, однажды какой-нибудь шутник назовет критические высказывания подобного рода мирабелями по имени графа де Мирабо. который mirabilia fecit».