— Флорин! Я сдаюсь… Я уступаю… только остановитесь…
Его глаза блестели, как красные искорки, в глубине трещины. Я рассмеялся и вогнал лом еще глубже.
Он был уже просто кузнечиком, чирикающим в пустыне. Я ударил ломом еще раз, и валун развалился пополам, а вместе с ним развалилась земля и небо, открывая бархатную черноту абсолютного небытия.
Прекрасно, крикнул я в пустоту. Но тут немножко пусто на мой вкус. Да будет свет!
И стал свет.
И я увидел, что это хорошо, и отделил свет от тьмы. Однако, все еще было немного пусто, поэтому я добавил небесный свод и разделил воду под ним и воду над ним. Появился океан с большим количеством дождевых облаков.
Немножко монотонно. Да разойдется вода и да возникнет средь нее суша.
И было так.
Лучше, но выглядит мертвенько. Да будет жизнь…
И стала жизнь. В воде появилась слизь, слизь превратилась в морские водоросли, островки водорослей выплыли на берег, обосновались там и произвели растения, покрывшие пустые скалы и создавшие почву. На земле появилась трава, дала семена, выросли плодовые деревья, стали лужайки и джунгли, и цветочные растения, которые отделились от мха, сельдерея и прочей огородной зелени.
Слишком статично. Да будут животные…
И были киты и рогатый скот, домашняя птица и дикие звери — и все плескалось, мычало, кудахтало, бегало и ползало, немного оживляя пейзаж, но все равно недостаточно.
Проблема в том, что тут слишком тихо, сказал я себе. Ничего не происходит…
Земля затряслась под ногами, земля поднялась, взорвалась вершина горы, изрыгая лаву, которая покатилась по усаженному деревьями склону, сжигая все напрочь, и черные облака дыма и пемзы окутали меня. Я закашлял и передумал, и все вновь стало тихим и мирным.
Я имел в виду что-нибудь приятное, например, великолепный закат с прекрасной музыкой…
Небо дернулось, солнце покатилось на юг во всем блеске фиолетового, зеленого и розового цветов, и одновременно полились чарующие аккорды из невидимого источника в небе или у меня в голове. Когда все устоялось, я быстренько провернул все назад и прогнал еще несколько раз, разнообразил музыку, проиграл еще с десяток дисков, прежде чем решил, что она соответствует зрелищу.
Но тяжелая будет работа составлять всякий раз новую композицию, — признал я себе. Зачем мне эта головная боль. А как насчет концерта без светового шоу?
Я проиграл, насколько помнил, различные симфонии, элегии, концерты, баллады, мадригалы и рекламные слоганы. Но чрез какое-то время я выдохся. Я попытался придумать собственное сочинение, но ничего не получилось. Это была новая область, которую мне еще предстояло освоить. Но я жаждал развлечений немедленно.
Катание на лыжах, решил я. Здоровый отдых на чистом воздухе, острое ощущение скорости…
Я срочно соорудил крутой склон, полетел по нему на горных лыжах и сломал себе обе ноги.
Не так, пожаловался я, собирая себя заново. — Никаких падений…
Я летел вниз по склону так, что воздух свистел в ушах, и меня поддерживали невидимые помочи, не давая разбиться.
Кстати, неплохо бы принять ванну. Или нет, серфинг…
Я летел на гребне волны в каком-то садке, огражденный со всех сторон перилами. Точнее. Перемещалось все вокруг, но оно не имело ко мне никакого отношения.
Плохо. Придется изучить и это… опять предстоит тяжелая работа. Может, прыжки с парашютом?
Я распахнул дверь самолета и шагнул в пустоту. Ветер свистел мимо меня, а я висел неподвижно, наблюдая, как гобелен пастельных расцветок у меня под ногами быстро растет. Внезапно он превратился в поля и деревья, бешено мчащиеся мне навстречу. Я схватил кольцо, дернул…
Рывок чуть не сломал мне позвоночник. Я вращался с головокружительной скоростью, раскачиваясь, как маятник на высоких часах, а потом врезался в твердую скалу.
…Я умудрился погасить парашют, расстегнул ремни безопасности и лег под кустом регенерироваться.
В каждом ремесле есть свои хитрости, напомнил я себе. В том числе и в ремесле Бога. Какой смысл делать что-то, если я не получаю от этого удовольствия!
Это заставило меня задуматься о том, а чем я действительно стал бы наслаждаться?