— Удаленное тут местечко, верно?
— Это вполне гуманное решение, — я использую это слово в его исконном смысле. — Ксориэлль одарил Монтгомери дружелюбной улыбкой. — Не в обиду будет сказано вашей молодой расе.
— И при чем здесь моя раса? Я такой же голубоглазый и рыжеволосый, как и многие парни по соседству.
— Все, мальчик мой, все. Я все объясню тебе, но только после того, как займусь твоей раной.
Летающий аппарат плавно скользнул вниз, прямо к открывшейся широкой, как радуга, диафрагме, и влетел внутрь. Вокруг возникли стены, и циклер с легким толчком остановился. Ксориэлль нажал кнопку, и со щелчком открылся люк. Дэмми, привязанный к креслу на ледяном ветру, почувствовал только нежное прикосновение тропической ночи, полной ароматов пирожных с миндальным кремом, магнолий и тихую мелодию гавайских гитар. Ремень безопасности отстегнулся, и он шагнул с кресла, ощущая слабое неудобство в раненом боку, и молча посмотрел вокруг на клумбы, террасы, бассейн и пальмы. А над головой раскинулось нечто казавшееся обычным ночным небом Таити.
— Ну, и как тебе тут? — с ноткой беспокойства спросил Ксориэлль.
— Если вы имеете в виду, нравится ли мне то, что я вижу вокруг, то да, все в порядке.
— Прекрасно. Но теперь нам лучше поспешить в лабораторию, а то обезболивающее, видишь ли, не будет действовать вечно.
Дэмми хотел было что-то спросить, но в этот момент на него накатила волна жуткой боли, и он испытал приблизительно то же, что и вампир, которого проткнули осиновым колом. Он подавил стон и поковылял за стариком через дворик к широкому арочному проходу, дальше по проходу, крытому зеленой черепицей к двери из орехового дерева, за которой оказалось помещение, сияющее белой эмалью и хромированным металлом.
— Как тебе кажется, такое оформление успокаивает? — с ноткой гордости в голосе спросил Ксориэлль. — Заверяю тебя, я шел на любые расходы, чтобы воспроизвести настоящую установку со всеми сенсорными стимулами.
— По крайней мере, здесь не воняет, как в больнице, — заметил Дэмми.
— Да? Ну, тогда так.
Ксориэлль повернулся и нажал кнопку. Тут же в воздухе разнесся резкий запах эфира, карболовой кислоты и тухлых яиц.
— Так лучше, мой мальчик? В такой обстановке, плюс непогрешимость экспертов-хирургов, твои примитивные страхи должны исчезнуть. А теперь… — Старик нажал еще одну кнопку, и из стены выдвинулась плита, напоминающая стол в морге, а так же столик с набором блестящих инструментов, и вспыхнул яркий рефлектор. — Вот это и есть автомед, шедевр изобретательности, приспособленный к огромному разнообразию форм жизни, включая и твою собственную, причем, — заметь! — он полностью автоматический. Ему не требуется ни управление, ни распоряжения. Ложись сюда, и скоро ты станешь у нас свеженький, как только что сорванный с грядки огурчик.
— А где медсестра? — спросил Дэмми, отпрянув назад.
— А, да, присутствие половозрелой женщины твоего вида было бы полезно для вдохновления мужского стоицизма.
— Проехали! — пробормотал Дэмми, чувствуя слабость и головокружение.
Теплое онемение в боку постепенно проходило, а взамен ему нарастала боль.
Из заклубившегося вокруг тумана высунулась чья-то рука и схватила руку Монтгомери. Он покорно прошел вперед и уже не увидел, а просто почувствовал, как его кладут на спину на что-то металлическое, но не холодное, а как раз подходящее для тела…
Затем темнота, такая же мягкая, как сажа или паутина, опустилась на него, мешая все мысли…
На этот раз пробуждение было более неторопливым. Какое-то время он полежал, наслаждаясь ощущением чистых простынь и мягкого матраса, чувствуя аромат жареного бекона и свежесваренного кофе, а также испытывая общее блаженство. Затем он стал вспоминать все, что произошло с ним.
Ну… Вероятно, я лежу на спине в том переулке с пулей в голове, и мне просто чудится этот странный старик со своим волшебным самолетом и гвоздикой в петлице. Лучшее, что я могу делать, так это продолжать лежать, не гнать волну и продолжать наслаждаться галлюцинациями, пока они не угаснут…
— Ну, как я вижу, ты уже не спишь, — раздался совсем рядом радостный голос старика.
Дэмми открыл глаза. Ксориэлль стоял у кровати в небрежно накинутом желтом махровом халате и плавках, а на его тощем запястье болтались большие наручные часы.
— Эй! — слабым голосом окликнул его Дэмми. — Так вы настоящий…
— По-моему, мы это уже проходили, — серьезно ответил старик. — И вы все прекрасно поняли. Но я думаю, что надо время от времени заверять вас в этом, чтобы периодически избавлять от приступов недоверчивости.