— Не будь занудой, Дамокл. Разумеется, ты станешь изучать игры наряду со всем остальным.
— С чем остальным, док? — нахмурился Дэмми. — Когда же мы дойдем до джиу-джитсу и…
— Дэмми, — резко прервал его Ксориэлль, — за следующие несколько недель тебе предстоит освоить правила и методы всех действий, навыков, талантов, спортивных состязаний и искусств, которые когда-либо были освоены любыми членами твоего общества. Я понятно изъясняюсь? Ты приобретешь такой же опыт в обработке каменных орудий, как и в архитектурном проектировании, станешь столь же квалифицированным в игре в домино, как и в плетении корзин. Будешь способен пройтись по натянутому канату и запомнить все числа на пролетающих мимо вагонах, как уникальные идиоты, обитающие порой на Земле. Тебе понятно?
— Теперь я понимаю, что вы просто воодушевляете меня, док…
— Меня зовут Ксориэлль! Я не шаман твоего племени! Мне не нравится, когда к моему имени все время добавляют «док»! И я не воодушевляю тебя! Я бы ценил, чтобы ты правильно пользовался своим родным языком хотя бы то время, что я выполняю здесь миссию, и…
— И что? — с вызовом бросил Дэмми, когда его наставник резко оборвал себя.
Ксориэлль вздохнул.
— Даже твой примитивный язык был бы терпим, если ты правильно пользовался им. Теперь у тебя есть полное знание грамматики, синтаксиса и обширнейший словарный запас — почему бы не использовать все это?
— По привычке, наверное, — безразлично ответил Дэмми. — А, может, я просто не хочу разговаривать, как гей.
— Я придумал выход, — мрачно отозвался Ксориэлль. — Ты изучишь Согласие-два — простейшую форму общеупотребительного языка.
— Тормозните, док, — тут же возразил Дэмми. — Вы же сами сказали: человеческие навыки. Помните? Не нужно мне закачивать в мозг ничего инопланетного.
— Ерунда! С-два разработан для общения различных рас, и свободен от специализированных предубеждений, таких, как табу на некоторые слова и выражения. Он станет не сильнее деформировать твою личность, чем язык, скажем, навахо.
— И на что он походит?
Ксориэлль произнес какие-то невнятные звуки языком и твердым небом.
— Это начало Геттисбергской речи Линкольна. Признаю, она что-то теряет при переводе. — И он отвернулся к пульту. — Расслабься, очисти свой разум, — велел он, не оборачиваясь.
Дэмми откинулся на спинку и закрыл глаза. Где-то позади ушей возник беззвучный шум. Он длился и длился. Дэмми задремал…
— …перечисли единства от десяти до десятой части, — велел Ксориэлль.
— Какое ссззрррххх происходит… иззччхх? — сказал Дэмми.
Ксориэлль загудел в ответ. Казалось, смысл вот-вот присоединится к этим звукам, но Дэмми отсеял его.
— Это мой главный ачезззддс, — сказал Дэмми. — Ну, когда делают меня ззссрарт к говоррттхх… — Он помолчал. — Мой язык фииллзз ххррный. Я хотел сказать, странный. Мой… язык… такой… странный… — Чуть ли не по слогам произнес он. — Что вы накидали, док. В мою черепную коробку?
— Хххххккквввзззлл, — прогудел в ответ Ксориэлль. — Ббиррппп?
— Просто скажите «извините», — пробормотал Дэмми.
— Вы не поняли, что я сказал, — ответил Ксориэлль.
— Вы жужжали, как муха в пивной бутылке.
— Это очень странно. Я был уверен, что у вас есть способности. Но что ж, отрицательный результат — все равно результат. Никакие сожаления тут неуместны. Мне бы хотелось добраться до сути возникшей аномалии. Но это, в любом случае, лежит за пределами моей фактической программы. Ладно уж. Будем и дальше говорить на английском, но все же попытайся разговаривать правильно, парень. Итак, на чем мы остановились?
— Вы говорили о манипулировании… — напомнил Дэмми.
— Да, и о полетах, высотных работах, серфинге, воздушной акробатике… — Ксориэлль сделал паузу, чтобы набрать побольше воздуха, — подводном плавании, акробатике, прыжках с шестом, метании гранат, качественном анализе, шлифовании линз, ремонте машин, теннисе, керлинге, боулинге, балете…
— Балете?!
— Это невозможно… — Дэмми откашлялся. — Ничего не получится, даже если я соглашусь на это.
Лицо Ксориэлля напряглось.
— ЕСЛИ?
Дэмми вдруг почувствовал острую боль в груди, жгучую, словно крошечные раскаленные угольки…
— Если? — повторил Ксориэлль.
— Ладно, ладно, какой у меня выбор? — Дэмми задохнулся от облегчения, когда угольки погасли.
— Что касается невозможности программы, ты что, являешься экспертом в данной области?
Дэмми невнятно проворчал в ответ.