— Да не мелите чепуху, док. У вас же есть резервная копия на Специальном Уровне А. Или вы забыли?
— Ты знаешь и об этом? Но тогда…
— Верно, док.
— А знаешь, мой мальчик… в каком-то смысле, я почти что желаю тебе успеха. Уже много эпох сохранение статус-кво было целью высшей политики Согласия. Но признаюсь, время от времени я развлекался запрещенными мечтами, мыслями, которые непрошенными приходили мне в голову. Мысли о новом, свежем ветре, ворвавшемся в заплесневелые залы Галактической цивилизации через двери, распахнутые молодой, энергичной расой. Когда ты «не подошел» даже близко под параметры такой расы, я, признаюсь, испытал разочарование, разумеется, тут же подавленное. В качестве официального представителя Согласия, разве я мог содействовать восстанию против него? Но вот теперь… хотя я понимаю, что все твои усилия обречены на провал… Но все равно я чувствую, как во мне поднимается волнение. Это чувство Фве, которое никто не испытывал со времен царствования короля Ксозера. Возможно, так или иначе, каким-то образом… — Ксориэлль вскинул руки жестом капитуляции. — Но нет, это все бред. Ты ничего не сможешь сделать. Ты идешь навстречу своей смерти, Дамокл. Бесполезной, никем не замеченной смерти. Если, конечно, ты не передумаешь и не останешься, чтобы ублажить себя всевозможными чувственными удовольствиями все оставшиеся годы юности и невинности твоей расы.
— Меня озадачивает одно, док, — сказал на это Дэмми. — У вас здесь есть система сигнализации — резервное копирования. Как раз на такой случай. Но вы не послали донесение, которое привело бы сюда пару кораблей копов Согласия, чтобы схватить меня. Почему?
— И снова, мой мальчик, ты коснулся болевой точки. Говоря совершенно искренне, я не осмелился позвать на помощь по той простой причине, что моя работа с тобой была далека от официальной подпрограммы и явилась моей личной инициативой, в нарушении основных императивов политики Согласия… Политики, которую я прежде считал недальновидной, но жуткая польза которой стала теперь мне так горестно ясна.
— Спасибо за подсказку, — сказал Дэмми. — Я думаю, уже слишком поздно для невинности моей расы, — тихо добавил он. — Молодость у нас проходит так стремительно…
— Не городи чуши, Дэмми. В своих путешествиях я никогда еще не встречал расу, у которой был бы так высоко развит альтруизм — и сопутствующий ему синдром вины. Между прочим, математика наследования альтруизма весьма интересна, что ты уже, без сомнения, заметил.
— Конечно. И я полагаю, что в моем случае долю вины можно не брать в расчет. Я виновен в том, что подложил в пятом классе на стул миссис Домбровски жевательную резинку… и, возможно, еще в том, что работал сыщиком и шпионом на человека по имени Джордж Мартин. Хороший человек этот Джордж, вам бы он понравился… если бы только не оказалось, что вы должны ему бабки…
— Дамокл, я последний раз прошу тебя — даже не пытайся. Забирай циклер, вернись в Чикаго и вскоре все это покажется тебе лишь сном…
— Вы забыли о моем альтруизме, док. Стоит мне только подумать о том, что все мои потомки будут вкалывать на однообразной физической работе где-нибудь в Системе Эквл, присоединенные проводами к импульсному монитору… и у меня тут же пропадает всяческое желание веселиться и наслаждаться. Во всяком случае…
— Дамокл, ну, отнесись же ты к этому серьезно! Ты прекрасно знаешь, что лишь эйритес порядка квелт могут быть приспособлены для управления и контроля, иначе мы давно бы… Ну, впервые за Большое Десятилетие я веду этические споры, и с кем — с дикарем! Великолепно! Но, действительно, выкинь ты из головы свои безумные планы.
— Как-то вы сказали мне о чудесном секрете, — задумчиво сказал Дэмми. — Но я не отыщу его, если останусь торчать на месте. Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что он где-то там… — Он указал на корзину в углу. — И я собираюсь найти его.
Мысленно он прозондировал блокировку люка оранжевого сфероида, и тот бесшумно открылся. Подмигнув напоследок Ксориэллю, Дэмми вошел внутрь. Ксориэлль даже чуть наклонился, чтобы заглянуть в люк, словно не желая отказываться от своей роли наставника.
В сознании Дэмми всплыло содержание всех руководств, которые он ранее отсканировал, это было во многом, как вспоминание когда-то заученных, но давно забытых стихотворений. Слова и абзацы плавно всплывали у него в голове, словно на экране новостей, а он пассивно просматривал их. Там было все, до малейших деталей, касающихся управления фантастически сложной машиной — кораблем Согласия. И Дэмми не нужно было обдумывать каждое свое движение, правильные действия он делал автоматически, так же, как нога водителя автомобиля нажимает на тормоз, когда загорается красный сигнал светофора. За люком снаружи что-то кричал Ксориэлль, подавая советы и подсказки, которые Дэмми тут же убирал в дальний угол памяти, чтобы позже как следует проанализировать их.