Каждый раз перед тем как выйти в атаку, я набираю высоту 750 метров, так как зенитки не могут достать меня там. С этой высоты я захожу в крутое пике, бросая машину из стороны в сторону. Когда я оказываюсь рядом с танком, я на мгновение выравниваю самолет, обстреливаю цель и ухожу в сторону на малой высоте, проскочив прямо над танком. Я выполняю маневры уклонения, пока не оказываюсь за пределами досягаемости зениток, где снова могу начать набор высоты. Разумеется, лучше было бы атаковать не на такой высокой скорости, тогда самолет управляется лучше, но при такой плотности вражеского огня это было бы прямым самоубийством. Я держу самолет на боевом курсе буквально считанные секунды и за это время успеваю поразить танк в наиболее уязвимые места только благодаря своему колоссальному опыту. Все мои действия отработаны до полного автоматизма. Мои товарищи не смогут повторить такую атаку просто потому, что у них нет моего опыта.
Кровь яростно пульсирует в висках. Я знаю, что играю в кошки-мышки со смертью, но этот ИС должен загореться. Вновь на высоту 750 метров, и новый заход на 60-тонное чудовище. Он снова не загорается! Меня охватывает бешенство. Он должен загореться — и загорится!
На приборной доске мигает красный огонек. Этого не хватало! У одной из пушек заклинило затвор, а у второй остался всего один патрон. Я снова набираю высоту. Не безумие ли это: рисковать жизнью ради единственного выстрела? Не спорьте. Очень часто мне приходилось уничтожать танк единственным снарядом.
На сей раз мой Ju-87 набирает высоту очень медленно, так как я продолжаю взвешивать все «за» и «против». Одно мое «Я» говорит: «Если этот проклятый тринадцатый танк не загорелся до сих пор, не думай, что ты покончишь с ним последним выстрелом. Лучше лети домой за новым боекомплектом, и все снова будет в порядке».
На это мое другое «Я» горячо возражает:
«Возможно, и нужен всего один выстрел, чтобы помешать этому танку катить по Германии».