Глава 1
Влад
Четыре утра, мать его. Четыре утра. Всё тело затекло, в шею точно прут всадили, глаза режет, словно Влада макнули лицом в песок, а он для пущего эффекта их широко раскрыл.
Повертел башкой, щурясь через лобовое стекло на незнакомую улицу с единственным домом на отшибе. Поморгал, пытаясь понять, что произошло. Смутно вспоминая, как его пьяного запихнули в машину. Похлопал по карманам куртки. Нашёл чужой потёртый кошелёк, чужой допотопный кнопочный телефон, банковскую неименную карту, завёрнутую в бумажку с пин-кодом, права, ключ от машины, паспорт.
В телефоне было только одно сообщение от Саныча: «Влад, извини, что пришлось бросить, Юлька позвонила, рожает!
Как договорились, машину и деньги на первое время оставили, там на две недели.
Приедешь, напиши, как ты устроился. Если что, не геройствуй, карту я сфоткал, вышлю на билет, пересидишь у меня».
Супер!
Как он просил? Влад хмыкнул.
Прошун грёбаный. В чужой одежде в чужой тачке попёрся к лысому чёрту на рога. Почти околел.
Просил он.
Вспомнить бы к какому лешему всё это.
Вдохнул пыль и запах бензина.
По всему горизонту растянуло свои щупальца красное восходящее солнце, но кровли домов были ещё укрыты сумрачной синевой.
Рассветный холод пробирался под кожу через приоткрытое окно и прояснял разум.
На капоте, качая маленькой ножкой, лежал чёрт.
— Бл… пить к чертям брошу, — только и смог произнести. В горле было, как в пустыне Калахари, засушливо и знойно.
Пересел за потёртый руль, попытался завести железное корыто, вроде такая же стояла на даче у Макса, но Влад всегда думал, что этот раритет давно не на ходу. И колымага, словно оправдывая все его худшие ожидания, зачихала, захрипела, захлебнулась и затихла.
Чёрт на капоте оскалился, вскочил на тоненькие копытца и стал делать неприличные жесты.
Под задним сиденьем завозился машинный, неудивительно он появился, но странно, что не перешёл в новую.
Влад потёр лицо ладонью, посидел минут десять то и дело, проваливаясь в похмельную дрему, с усилием открыл глаза, толкнул дверцу машины. Она, как назло, заела, и мужчина развернулся, со всей силы ударил её ногой.
Чёрт вскочил и улепетнул куда-то, а за ним всколыхнулись, затрепетали множество неясных теней и разбежались в разные стороны.
Машинный запричитал, заругался, потряс маленьким кулачком и полез под сиденье.
Влад вышел, осознавая всю степень своего попадалова. Ни одного опознавательного знака вокруг, даже таблички с номером дома не было, только множество носорылых рогатых морд высунулось из темноты подъезда и испуганно наблюдало за ним.
Скорее всего, почти весь дом оскотинился и спился, раз развелось здесь столько нечисти. А кто не спился, очень скоро сопьётся, за этими тварями не заржавеет. Рядом с ними и солнечный день покажется серым, и хлопнувшая соседняя дверь громкой, и идущая впереди старушка слишком медлительной.
Люди обычно обходят такие места, интуитивно чувствуя неладное.
Сюда бы ведунью или ведуна, но настоящих днём с огнём не сыщешь, если только на Севере, да на Алтае. В крайнем случае можно и батюшку пригласить освятить, но нужен с крепкой верой, владеющий силой слова. А таких сейчас осталось совсем мало.
Размял шею, недоверчиво осмотрел пустырь, одинокую пятиэтажку на отшибе мира, ещё советские покосившиеся качели, и горку со ржавым пятном посередине.
Откуда-то сла́бо потянуло дерьмицом. То ли очистные, то ли общественные туалеты недалеко.
Нет, не курит и не пьёт Влад столько, чтобы оказаться в этом урбанистическом аду.
Только по особым поводам. А с сегодняшнего дня, скорее всего, и вовсе завяжет.
Взглянул в зеркало и потёр рукой трёхдневную щетину, видимо, чтобы убедиться, что морда лица всё ещё его и никакая мистическо-попаданческая хрень с ним не произошла.
Просто обычное попадалово.
Влад ручищами оттянул вниз короткие рваные джинсы Макса, которые собирались гармошкой у паха и нещадно давили.
Линялая дачная майка, заляпанная краской, тоже Макса, еле прикрывала потёртый ремень, но при каждом движении рук оголяла полоску кожи с жёсткими волосами на животе, грязная ветровка жала в плечах.
Несмотря на утреннюю прохладу, он стащил её с себя и кинул на сиденье в приоткрытое боковое окошко.
В рваные кроссовки попал камень и колол пальцы.
Он вспомнил, как ночью пытался его вытряхнуть, но так и не смог.
Похлопал по щекам.
Запустил пятерню в шевелюру, волосы спутались, и только сейчас Влад заметил, насколько они отросли.
Много лет Влад всегда стригся очень коротко, чтобы максимально заглушить голос зверя, а после смерти Тишки совсем забыл и теперь он чувствовал, что зверь очнулся от длительного сна и затаился. Но кто ему позволит взять контроль?