Показалось, что монетка на браслете потеплела, Таисия сжала её с двух сторон.
— Таисия, тут вот какое дело, можешь перевести мне двадцать тысяч?
Ей показалось, что на заднем фоне она различила голоса, в том числе и женские. Шум очередной попойки.
— Зачем? — глухо проговорила она.
— Крошка, если я прошу, значит нужно, приедешь, объясню, — игриво сказал он, намекая на близость.
— И всё же! — настаивала она.
— Ты будешь меня допрашивать? — строго понизил голос он. Таисия даже представила, как Игорёк сузил глаза.
— Это не подождёт до моего приезда? — ровно спросила она, в горле собиралась и растекалась по всему телу отравляющая горечь.
— Ты хочешь, чтобы я унижался и выпрашивал деньги? — зло прошипел он. — Правильно Пашка говорит, что все бабы меркантильные су…! Вам только и нужны деньги!
— Поэтому полгода я за всё платила? — по вискам потекли мокрые дорожки слёз, но голос удалось удержать.
— И будешь ставить это в укор всю жизнь? — неприятно воскликнул он.
— А тебе что нужно от меня? — устало спросила она.
— В смысле?
— Мы выяснили, что мне нужны деньги. Что надо тебе? — безэмоционально спросила Тая.
— Нормальную бабу, которая готовит борщ, встречает после работы с улыбкой, не навешивает бабские обязанности на мужика.
Звякнул телефон и ещё раз. Пришло несколько сообщений, скорее всего, от Алёны.
— Это ты о грязной посуде? А лампочки, которые я вкручивала, собирала полку, прочищала засоры в трубах, мелкий бытовой ремонт — это мужские обязанности?
— Что ты начинаешь? Да это мелочи!
— Мелочи, — глухо повторила она.
— Женщина должна слушаться мужа, уважать, создавать для него уют в доме.
Запястье закололо, амулет Велеса нагрелся.
— А для женщины кто будет создавать? — устало спросила она.
— Что? — запнулся Игорёк.
— Приеду, поговорим, — отрезала она и сбросила звонок.
Звякнул телефон, пришло ещё несколько сообщений.
Мгновенно загрузилось фото.
Лёська: «Смотри какой симпатичный! Катается на лыжах, как и ты».
Изображение казалось мутным из-за постоянно льющихся слёз.
Лёська: «Пишет, что знает точно: невозможное возможно».
Лёська: «Ты, кстати, напиши где ты?»
Таисия: «Я в отеле».
Таисия: «Ему шестьдесят? Только не говори, что я придираюсь *смеющийся смайлик*».
Ей было совсем несмешно, но делиться с подругой не хотелось. Не сегодня.
Лёська: «Сорок пять, но какой мужик *смайлик, льющий слёзы*».
Таисия: «Хорошо сохранился».
Лёська: «Твой звонил?»
Таисия: «Да».
Больше Тая писать ничего не стала, бросила телефон на кровать, прикрыла глаза.
Было отчаянно больно.
И Алёна словно почувствовала, ни одного сообщения от неё больше не пришло.
Но боль быстро отступала, превращалась в грусть и чувство полного безвозвратного одиночества. Чем больше Таисия держала в руках Велесов оберёг, тем легче становилось.
С каждой минутой Игорёша терял своё очарование, тяга к нему угасала, как быстро увядающая лоза винограда на ускоренной макросъёмке.
Уснула, когда в номере совсем посветлело. Проспала всего несколько часов.
Утром она встала практически спокойной, чувства к бывшему притупились почти до безразличия, внутри просыпалась прежняя, уверенная в себе, немного резкая, пронзительно откровенная Таисия.
О ночной истерике напоминали только припухшие глаза.
Таисия равнодушно надела платье, уложила волосы, посмотрела на себя в зеркало, зачем-то сделала начёс, чёрным жирным подвела глаза, алой помадой накрасила губы. Ей хотелось выглядеть смело, почти вызывающе, чтобы ничем не попадать в те рамки, в которые её пытались загнать. Она немного чувствовала себя булгаковской Маргаритой, втеревшей в кожу крем Азазелло.
Хотелось всё бить и крушить, сжечь дотла всю прежнюю жизнь, всё, что ей мешало двигаться дальше.
Когда она выходи́ла из номера, на неё смотрели редкие постояльцы, дети с открытым ртом, женщины с лёгким недоумением, мужчины оторопело уступали дорогу. Взгляд был таким холодным и строгим, что никому не хотелось связываться.
— Дэвущка, можно с вами познакомиться.
Таисия резко обернулась.
Голос гостя из южных стран к концу фразы сник и последнее слово пробормотал тихо и невнятно.
Таисия строго осмотрела его с ног до головы и низким замогильным голосом спросила:
— Зачем?
— Да так, просто поинтересовался.
— Зря!
Загорелая кожа гостя даже побелела от её голоса и пронзительного взгляда. Похоже, он и сам понял, что зря.
Она села в машину, завела двигатель.
Пришло сообщение от Алёнки.