— Вам плохо? — Бабушка в темном переднике взяла меня под руку, заглядывая в глаза.
— Да… Что-то… Не знаю.
— Пойдем, пойдем, присядешь.
Я сел на скамейку, а бабушка продолжила протирать большой желтый подсвечник. Мне стало лучше, я встал и подошел к старушке.
— Простите, а что сейчас читал священник?
— Так Евангелие.
— Да, я понимаю, а где можно текст этот увидеть?
— Ну в Евангелии же! — Бабушка улыбнулась.
— А здесь есть?
— Еще бы! Еще бы в храме и Евангелия не было. Пойдем.
Мы подошли к свечному ящику, бабушка подняла прилавок, вошла внутрь и сняла с полки книгу. Через минуту она нашла нужную страницу.
— Вот, читай!
Я прочитал отрывок несколько раз. Мой разум будто взбесился. Мысли прыгали, скакали, сталкивались, разлетались. Я никак не мог понять смысл простых слов. По лицу катился пот. Закрыв книгу и даже не поблагодарив служащую в храме, я вышел на улицу, сел в машину и поехал. При выезде на Комсомольский проспект я чуть не столкнулся с троллейбусом. Через 100 метров машину крутануло на ровном сухом участке, но Крузер устоял. «Что со мной? Что происходит?» — мысли никак не могли успокоиться, а автомобиль, казалось, ехал сам.
— Толян, ну не надо, я все отдам, все верну, Толян умоляю, — молодой парень, владелец маленькой шашлычной в Парке Культуры стоял передо мной на коленях и молил о пощаде. Наша бригада предложила его кооперативу крышу, он должен был каждый месяц платить деньги, но парень стуканул в милицию. Ему не повезло, он попал как раз на того опера, которому мы платили деньги. Парня отвезли за город, и теперь я должен был решить его судьбу. Братаны предлагали его убить, но я его помиловал. Только отрезал правое ухо, на память, чтобы неповадно было впредь связываться с ментами.
Я выехал на Третье кольцо и поехал в сторону Кутузовского проспекта.
— Да ты на кого пасть раскрыл?! — Браток по кличке Джон грозно смотрит на меня. — Эта палатка наша, и мы будем ее доить, понял?!
— Джон, эта наша земля, и палатка эта наша. Ты подобрал пятак не своего огорода.
— Ну и чё ты мне сделаешь? Да я тебя на лоскуты порежу! — Словно по мановению волшебной палочки в руке у Джона появилась финка. Я же давно сжимал в руке рукоятку нагана, лежащего в кармане кожаной куртки.
Хлесткий выстрел распугал ворон, устроившихся в ветвях старой сосны. Джон схватился за живот. Его мутнеющий взгляд уперся мне в переносицу. Я прицелился. Казалось, сначала во лбу бандита появилась дырка, а уже потом хлопнул выстрел. Джон откинулся на спину. Дело было сделано.
Мысли мчались галопом. Я что-то бормотал словно в бреду. Поворот, светофор. Впереди Бережки, набережная, Вера, сидящая на своем месте на куче хлама под куском целлофана. Торможу, выхожу из машины, беру пустой ящик и сажусь рядом с бомжом.
— Ну здравствуй Толя, — Вера спросила это так буднично, будто мы виделись последний раз вчера. — Как поживаешь? — Глаза женщины были серьезны. Вообще в ее облике что-то изменилось, но я никак не мог понять что. Повисла длинная пауза, мысли, бурлящие в голове минуту назад, испарились. В ушах звенело, я просто сидел и смотрел Вере в глаза.
— Где ты была? Я искал тебя, — я, наконец, вышел из ступора.
В ответ молчание.
— Вера, ты слышишь меня?
— Слышу.
— Где ты была? Ты мне нужна, у меня беда.
— Я слушаю, Толенька.
Вера, у меня Пашка… Пашка умирает, понимаешь?!
— Понимаю. — Господи! Опять этот взгляд внутрь меня, в самую мою душу. — А что от меня тебе надо?
— Вера, что мне делать? Подскажи, научи! Я не могу так больше жить? Пашка, больница, следствие. М-м-м-м-м… — Я обхватил голову руками и прикрыл глаза.
— У тебя разве нет ответа? — Эти слова были произнесены почти шепотом, но я их расслышал.
— Что? Какого ответа? — Я посмотрел Вере в глаза, но та отвела взгляд в сторону, не проронив ни слова.
Медленно, очень медленно Вера сняла с головы платок, распустив длинные седые волосы. Она снова повернулась ко мне лицом и улыбнулась. И я ее узнал!
Вера… Вера Елкина.
— Верка, ты самая лучшая телка в этом борделе. Как же мне с тобой хорошо — я лежал в постели с красивой молодой девушкой. Вера укрыта по пояс простыней, а я лежу на боку, рассматривая ее лицо. — Такая красивая, юная, ласковая. Не была бы проституткой, женился бы на тебе, честное слово.
— Так заходи почаще, — улыбается Вера.
— Так куда от тебя денешься, волшебница.
— Людка, иди сюда! — Я грубо схватил Людмилу за руку и усадил в кресло. — У меня проблемы!
— Что случилось? И что за тон? — Девушка одновременно испугалась и разозлилась.