— Снегирев, Шадов, Клюквин! Какого хера вы тут по карманным кражам явок напринимали? — рявкнул начальник розыска, как только дверь за последним счастливым сотрудником закрылась.
— Нам Громов велел… — пискнул Кролик и даже пальцем показал в мою сторону, скотина.
— Клюквин, ну ты же три месяца уже отработал, ну нельзя же с этого алкаша пример брать…
— Александр Александрович, я бы вас попросил за языком следить…- произнес кто-то и лишь, по скрестившимся на мне испуганных и недоуменных взглядах я понял, что это сказал я.
— Ты, Павел Николаевич это мне сейчас сказал? — начальник даже заулыбался, как голодная акула.
— Ну, тут вроде другого Александра Александровича нет… — я оглядел кабинет: — Насколько я помню, в уставе категорически запрещено ругать начальника в присутствии подчиненных. А так как нам тут по три раза в день талдычат, что мы люди в погонах, то будьте так любезны, сами устава придерживайтесь.
Мама, роди меня обратно! Что я несу, какой устав? Я даже ни одного устава не помню…
— Ладно, Громов, хочешь по уставу, будет тебе по уставу! — лязгнул зубами начальник розыска: — Снегирев, Шадов, Клюквин свободны.
Мои «мелкие друзья» вылетели из кабинета, поставив все рекорды по скорости, а я, под недоуменным взглядом начальника пересел к нему за стол, усевшись на стул, обычно занимаемый его заместителем.
— Ну и в чем у нас проблемы, Александр Александрович?
Проблемы мне озвучивали минут десять, судя по, неспешно движущейся над головой начальника, стрелки настенных часов, и главной проблемой службы уголовного розыска был именно я.
— Мы тебя простили, дали еще один шанс…- на третий раз начал свои «убойные» аргументы майор Окулов, но этого я уже не выдержал.
— Так не надо меня прощать, я вроде бы об этом не просил. — я пожал плечами: — Диплом я получил, у меня сейчас все пути открыты. Не нужен вам оперативник, дающий результат, так, давайте не будем друг другу настроение портить. На гражданке в разы больше платят…
— И куда ты интересно пойдешь? — майор откинулся на спинку стула.
— А вот глядите — я вытащил из кармана флаер и осторожно его разгладил: — на выбор, несколько адвокатур республиканских с Восточной Сибири, и за экзамен заплатить совсем не дорого получается. Арендую пять квадратных метров возле беляшной и вывеску повешу, чтобы любой, кого в РОВД доставляют, мог видеть, что в двадцати метрах от здания РОВД есть опытный адвокат, что готов помочь любому желающему. Как вы думаете, Александр Александрович, сколько я человек смогу отмазать, знаю местную кухню изнутри?
— То есть будешь преступникам помогать? — если начальник хотел облить меня океаном презрения, вышло у него плохо.
— Ну мне же надо на жизнь как-то зарабатывать. Вы, вон, даже бесплатно готовы им помогать…
— Ты что несешь, Громов! — я думал, что Окулов не сдержится и ударом снесет меня со стула.
— А что я несу? Явки у вас на столе, жулик в камере. А вы что хотели с документами сделать? Выбросить?
— Ну ты же знаешь, что наше следствие возбуждает дела по карманным кражам, если городские младшие опера карманника с поличным доставят… — начальник разговаривал со мной, как с несмышленышем, а у меня вновь в голове пронеслись какие-то кадры из фильма с парнем по фамилии Кирпич.
— Ничего не знаю…- я отрицающе замотал головой: — Где это написано? В каком законе?
— Громов, ну ты же столько отработал. Есть судебная практика — нет изъятого кошелька, значит и дела нету.
— Ну, дела допустим есть, Снегирь, то есть, Снегирев, бегал и проверял по «Книге учета…». Жулик признательные показания дал, описал подробно, когда и в каком маршруте, описание сумок и кошельков изложены… Что вам еще надо? Пусть следствие берет и расследует, опознания там проводит, кондукторов допрашивает…
— Бля, ну какой ты тугой…
— Вы мне товарищ начальник дали задание до шести часов вечера преступление раскрыть, мы его раскрыли, человека задержали, явки приняли. — меня от бессмысленности этого разговора начало потряхивать: — Чем вы опять недовольны? Да еще и стали меня при моих подчинённых позорить… Короче, Александр Александрович, явки этого жулика я вам в корзину выкинуть не позволю. Хотите меня уволить — увольняйте. Есть еще не разрешенные вопросы между нами?
— Паша, да ты пойми, у меня начальник следствия эти явки не возьмет… Куда я их дену? Тебе отдам, чтобы ты отказной по ним делал? Ты сам себя в ловушку загнал. — в глазах шефа даже появилась толика сочувствия.