— Павел, ты иди в кабинет, но пока не куда не уходи, с тобой еще сегодня работу не закончили… — судя по виду майора Окулова, ему было проще, чтобы седой доктор забрал бы меня с собой, в суровый мир вязок на руки и ноги и уколов на ночь, отправляющий пациента в, кипятящие мозги пациента, горячечные сны, но карательная медицина сейчас под запретом, и врач сказал, что я не его клиент.
Так я и оказался лежащем на продавленном диване в кабинете первой оперативной зоны. Казалось, что всего на минуточку я прикрыл глаза и… тут же проснулся от того, что кто-то вновь стоял надо мной и орал, казалось бы, прямо мне в ухо.
Глава 18
Глава восемнадцатая.
Рыжая бестия.
Август 1993 года.
— Ну и какого хрена вы все здесь орете? — я приподнял голову и попытался осмотреться, но получалось это плохо — глаза не желали раскрываться.
— Эта пьянь и есть Громов? — надо мной кто-то продолжал противно визжать.
— Кро… Клюквин, это кто такая? — я сумел разглядеть знакомое испуганное лицо.
— Это к вам пришли…
— А по какому делу?
— Хозяйка пропавшего экскаватора…
— А-а-а. — мне удалось наконец сесть: — Зачем вы пришли? Ищем мы ваш экскаватор, ищем, скоро найдем…
— Я вижу, как вы ищите… — если в голосе моей собеседницы и был сарказм, то я его не уловил, слишком противный был у нее голос: — с утра глаза зальете и до обеда спите без задних ног! Не стыда, ни совести!
— Дамочка, я вообще то сутки отдежурил и сейчас имею полное право спасть, но, впрочем, это не ваше дело. А! Блин! У меня же прораб в камере сидит…
— Вот именно! Закрыл невиновного человека в клетку, а сам тут дрыхнет. А у меня, между тем, работа стоит. А если мы не закончим укладку теплотрассы вовремя, то весь Анархистский жилмассив зимой замерзнет! А без Матвея Семеновича работа колом уже вторые сутки стоит, между прочим. Если вы сейчас не освободите моего сотрудника, я к мэру поеду, пусть он разбирается, как милиция срывает сроки начала отопительного сезона!
— Послушайте, мадам… Простите, не расслышал, как вас зовут?
— Я Плотникова Мириам Степановна, и вам скоро икаться будет от моей фамилии. — наконец я продрал глаза и разглядел собеседницу — гренадерского роста женщину, в черном костюме с юбкой сильно выше колен. Короткие крашенный рыжие волосы в мелкую кудряшку, ярко синие топазы в ушах и такие-же, под цвет камней, яростные, синие глаза.
— Мириам Степановна, вашего прораба я отпустить не могу. В отношении него дали показания, что ваш экскаватор он и украл с территории строительного объекта. Подогнал трал в воскресенье, загрузил технику и увез.
— Да ладно, все эти ваши сказочки я уже слышала неоднократно. Вам лишь бы деньги с коммерсантов тянуть. Мне знакомый юрист рассказал, что милиция человека сейчас задерживает, и деньги вымогает, типа, сядешь ты надолго, если родня твоя не подсуетится. Так вот, знайте! — перед моим носом помахали крепким пальцем, украшенным, как и все остальные, на руке хозяйки, золотым кольцом с белым фианитом: — От меня вы ни копейки не получите. Вам сколько не дай, все мало…
— Послушайте… — я потер ноющий тупой болью затылок: — Вы со мной разговариваете, как будто я вам кучу денег должен, что у меня возникает вопрос — когда я вам успел задолжать? А если я вам денег не должен, то, будьте любезны, покиньте кабинет, мне еще вашего «Семеныча» колоть…
— Вы что? Будете бить пожилого человека? — выпучила на меня свои глаза женщина: — Я сейчас же пойду в прокуратуру и все про вас расскажу пусть знают, что здесь работают не только взяточники, но еще и садисты!
— Да за долбала ты уже! — я не выдержал и со всей дури долбанул ладонью по столешнице: — Можешь валить, куда хочешь! Вот выбесит такая тварь с утра, а потом работай как хочешь! Налогов платит на три копейки, зато апломбу то сколько! 'Милиция живет на мои налоги, вы мне обязаны ноги мыть и воду пить!
Последнюю фразу я прокричал прямо в лицо опешившей дамочки, старательно передразнивая ее визгливый голос.
В кабинете повисла тишина. Кролик делал вид, что его нет, заслонившись от нас каким-то толстым журналом, типа амбарной книги, Снегирь успел под шумок выскочить из помещения. Женщина же плюхнулась на стул и смотрела на меня глазами бездомного котенка.
— Зачем вы так на меня кричите? — очень тихо прошептала она и из ее ярко-синих глаз выкатились две прозрачные слезинки. А дальше она дала волю своим чувствам, судорожно рыдая, заслонившись от меня ладонями, а я не знал, куда деваться — оказывается я ненавижу женские слезы. Из приглушенных слов посетительницы я понял, что это и есть счастливая наследница, получившая после кончины, горячо любимого, папочки кучу различных железяк — бульдозеров, тракторов и экскаваторов. И теперь, тридцатилетняя дочка, экономист по образованию, пытается продолжить папино дело — рулить полусотней грубых мужиков, которые желают только курить, пить, жрать и спать, но не желают выполнять договорные обязательства фирмы. И если она до первого сентября не сможет сдать свой участок трасы заказчику — «Городтеплоремонту», то на существовании ее фирмы можно будет ставить крест — после грандиозного скандала, который непременно воспоследует, на существовании фирмы можно будет ставить крест — никто с ней работать не будет.