- Да я, баб Нюш, Беломор не курю, только мальбру,- засмеялся Васька и бросил на стол пачку Марльборо, которую ему подарил мужик на мэрсе, за то, что ему показали дорогу.
- Ага, только Мальбру, — захихикал сержант, стоявший у окна.
- Да ты, баб Нюш, зря на нас ругаешься,- сказал Васька,- работа у нас такая, нервная. Вот мы семечками стресс и снимаем.
- Ага, стресс, опять поддакнул сержант Степа.
- Ты стресс то свой снимай, Васенька, сколько хош, на сколько зубов
вот только гадить-то зачем? Баба Нюша опустила голову и начала мести мусор к двери, которая неожиданно распахнулась, едва не сбив женщину с ног. Баба Нюша отскочила к стене и перекрестилась,- Господи Иисусе, пресвятые угодники. В дверях перед ней стоял мужик в ободранной телогрейке, тельняшке и в бескозырке на затылке. Мужик уверенным шагом двинулся вперёд, и упиревшись кулаками в стол, уставился на младшего лейтенанта:
- Что у вас здесь за бардак, почему нет расписания поездов? Где отправление?
Где прибытие? Как нормальный человек может разобраться на вашем вокзале? Где справочное бюро? Кузьмич стукнул кулаком по кроссворду.
-Ну что ты, милок, — заговорила, пришедшая в себя, баба Нюша,- у нас тута всего два поезда в неделю, один тудыть другой оттэдать.
От такой неслыханной наглости, младший лейтенант Васька Зуев, застыл на своём стуле с раскрытым ртом.
- Товарищ лейтенант, товарищ младший лейтенант,- позвал его сержант.
Командир повернул голову, — Какое сегодня число, сержант?
- Тринадцатое, товарищ младший лейтенант,
- Так и знал. Без чертовщины не обойдётся, а год какой?
- Десятый.
- Ты уверен? Ну-ка глянь в окно.
Степан высунулся на платформу.
- Бронепоезд там, случайно, не стоит?
- Не, нету.
- Ну, слава богу, а то я уже подумал семнадцатый год вернулся,- лейтенант опять повернулся к мужику в бескозырке, — тебе чего, болезный?
- Я повторяю свой вопрос,- не унимался Кузьмич, продолжая стучать кулаком по столу,- как мне попасть в Москву? Как из этого дерьма выбраться?
- Нет, ты посмотри, сержант, когда они в дерьмо лезут, они не о чём не думают, а как выбраться, так теперь все должны встать на уши и ему помочь.
Ну-ка, сержант, обыщи-ка этот экспонат.
Сержант, брезгливо морщась, подошёл к Кузьмичу, — да что его обыскивать,
товарищ младший лейтенант, бомж он и есть бомж.
- Выполняйте приказ, сержант, может это террорист — камикадзе.
Сержант повернулся к бабе Нюше,
- Баб Нюш, дай перчатки, пожалуйста.
- Совести у вас нет, — сказала уборщица,- видите, блаженный он. Грех это, горемыку то обижать. Она бросила перчатки на стол и направилась к выходу.
- Постойте, гражданка Студнева,- привстал лейтенант из-за стола, — мы сейчас будем проводить досмотр, а вы будете понятой.
- Я и без вас понятливая. С малых лет самой соображать приходится. Обыскивать вы его сейчас будите: — сказала Нюша, и хлопнула дверью.
- К стене, руки в гору, — скомандовал сержант и ткнул Кузьмича дубинкой в бок.
Затем, как хирург, натянул резиновые перчатки уборщицы, и подошёл к объекту.
Так, сейчас проверим тебя на вшивость. Он хлопнул Кузьмича по бокам и отскочил:
- Товарищ лейтенант, а если он правда вшивый?
- А ты, что чистеньким хочешь остаться. Бороться с бандитизмом, это тебе не на ферме хвосты коровам крутить. Давай работай.
9
Сержант ещё раз хлопнул объект по телогрейке, из которой вывалился зелёный футляр с золотой каёмкой.
- С-а-р-т-и-е-р, - прочитал сержант надпись на футляре "CARTIER". Сартир какой-то, товарищ старший лейтенант.
- Картье,- перевёл Кузьмич, не оборачиваясь.
- Похоже, наш друг из аристократов,- лейтенант откинулся на стуле, закуривая Марльборо.
- Ага, голубых кровей бомжара. Махровый.
«Ну, Грач, огромнейшее тебе спасибо, не оставил слепым, благодетель ты наш, это тебе зачтётся на суде,- подумал Кузьмич, стоя лицом к стене, и снова поймал себя на мысли, а ведь голова не болит».
- Нечего было водку жрать, купался бы сейчас в своих джакузях, а теперь пусть вон в обезьяннике посидит, до выяснения.
- Да ему там самое оно. Тепло, светло и мухи не кусают, уж больно не хочется, товарищ лейтенант обезьянник осквернять, баба Нюша там сильно расстаралась, и к тому же там Тузик спит.