Отмывавшая висевшее на стене оружие девушка отправилась сменить воду в ведре, забившие тележку мужчины потащили горы мяса в направлении выхода. Двойные двери распахнулись, и перед ними на пороге показалась дочь местного старосты и по совместительству землевладельца. К празднику она заплела волосы в белоснежный платок и оделась в коричневое платье, но это не помогало ей отвлечь чужие глаза от своего тройного подбородка и усиков над губой. Пообок с ней бродила самая яркая фигура, что только могла выделиться среди всех присутствовавших людей. Большой, бронзовый шар на обутых в сапоги ногах, с тонкой решеткой, из которой виднелось затенённое лицо, переваливавшийся из стороны в сторону на каждом шагу, очевидно, был управляем вполне осознававшим свои действия человеком.
Сельчане, коим не повезло работать в столь радостный праздник, расступились перед хозяйкой, та без лишних слов взошла на перекладину, а её металлический слуга побрёл к длинной рукояти мясорубки. Шар резко раскрылся, на пол с грохотом упала верхняя часть. Наружу высунулся бледный, стриженный под ноль искривленный юноша, с длинным, неровным, тонким туловищем и удивительно не подходящими для всего тела, большими, мускулистыми руками. Смачно харкнув на свои шершавые ладони, он потёр их друг об друга и принялся вращать. Каждая шестерёнка огромного агрегата ожила и начинала вращение: уникальное устройство, главная гордость всей деревни, сильно отличалось от своих собратьев из владений жителей иных населённых пунктов. Его необычный механизм был оснащен ансамблем из маховиков и нескольких пружинных двигателей, словно заводная игрушка. Работая с подобной техникой, любой, у кого хватало сил, был способен, как и размять попавшие внутрь туши постоянными, собственноручными движениями, так и заранее набрать механическую энергию, дабы в любой момент отпустить рукоять, отдав мясо на растерзание поворотам острых элементов.
Выстроенный единый круг из живых цепей перестроился в неровный ряд. Каждый, от мала до велика, перекрывая вид другим и протискиваясь среди чужих плеч сам, знал что будет дальше.
«Братья и сестры, я надеюсь, вы успели получить удовольствие?» – спросила свой народ главная в поселении.
Толпа заликовала, тем самым дав самый лучший из красноречивых ответов.
«Боюсь, что в этом году нам придётся закончить раньше!». – быстро перешла она к главному – «Темнеет нынче быстрее, небо сегодня слишком серое, а солнца и вовсе нет, но думаю, вы не слишком расстроитесь!»
Её разгоряченный народ был лишь рад: напротив, оттягивать главное представление дня более не имело смысла.
«Принесите сюда главную жертву, - пора отдать свой долг!» – скомандовала она.
Амбалы потащили обритого мужчину и худую женщину к деревянной конструкции. Оба, принимали тщетные и жалкие попытки воззвать к милосердию, а не обращавшая на них внимание хозяйка продолжила свою напыщенную речь.
«Взгляните на этих неблагодарных предателей, что пытались сбежать от нас! Посмотрите на чужака, что лез в нашу жизнь со своими никчемными устоями! Сегодня мы предадим их наказанию за свои преступления!»
Обоих быстро подняли на перекладину, их словесные проклятия в сторону присутствовавших воспринимались птичьем пением, попытки объяснить что их вера бессмысленна и аморальна ожидаемо не имели эффекта.
«Во имя покровителя нашего Яйспика, что обитает в каждом тёмном углу!», – подняла она руки и указала одной в сторону фрески, – «Во имя нашего прародителя Ковонтия Бурунова, что смотрит на нас с небес! Эти люди примут мученическую смерть, дабы дать нам долгие года сытой и беззаботной жизни!»
Мимо одного из окон, на мгновение промелькнуло нечто темное и совсем не разборчивое, однако никто не предал этому значения, ведь под толстую трубу полных отверстий из которых вот–вот должно было полезть измельчённое мясо, подставили глубокое корыто.
«Мы раздавим их органы! Измельчим их кости! Превратим мышцы в мякоть! Смешаем их с мукой и зерном! А потом продадим грязным свиньям из губернии! Они не заслуживают перевариваться в нас!», – извергала она пламенные речи, – «Они не имеют право ощутить сладкий вкус благоверных яств! Пускай жрут свои помои! Пускай жрут самих себя!»
Уже пуская слюни в безумном исступлении, скрюченный из шара, всё продолжал и продолжал крутить. Главный инструмент празднества был готов, можно было кидать в него первую из трёх особенных жертв, заготовленных для и не без того уже кровавого дня. Уродец, крутивший рукоять остановился, детали смертельной машины завертелись куда быстрее, со страшной, не типичной для ручных механизмов силой. Один из амбалов поднял на руки тощую женщину и кинул головой вниз, успев лишь кратко вскрикнуть, её руки и ноги что инстинктивно старались оторваться от источника опасности, тут же затянуло вглубь, а череп попал в тиски и с хрустом лопнул. Приняв мучительную, но быструю смерть, оставшееся тело быстро прошло через рабочую мясорубку, дабы выползти в корыто, в форме множества мягких, красно–белых червей.