Prologue
1936 год. США, Чикаго, штат Иллинойс.
Прокуренная квартира, дым сигарет также витал в воздухе, уже неподвижно, пожелтевший потолок на кухне, пепельница на столе, пара пустых бутылок спиртного на столе и под ним. Непонятное пятно на столе, уже почти засохшее, но почему-то ещё сохранило свою липкость и вязкость. За окном проезжала скорая помощь, сирена которой была слышна даже в квартирках многоэтажных домов, этажей которых не так уж и много.
На руках синяки и покраснения, погрызенные ногти, покрасневшие, детские глаза в слезах, а в теле дрожь от страха, смешавшегося с болью. Ребёнок сидел в шкафу с одеждой, в котором в основном висели женские куртки и пальто. Мужской одежды не было совсем, отец ушёл, оставив мать в одиночку справляться с сыном. Побои в доме уже считались нормой, детских криков словно никто не слышал. Каждый раз, когда мать напивалась, мальчик сидел в своей комнате и старался не издавать ни звука, а если мать вспоминала о сыне, то день заканчивался синяками. После, похмелье и она словно шёлк.
Страх перед собственной матерью, её словами, пробивал до дрожи и боли, запах сигарет стал привычным и не был противен, скорее вызывал привыкание. Когда она засыпала, ребёнок еле как прибирался на кухне, чтобы не разбудить мать, а затем же снова прятался в своей комнате. Замка не было, закрыться было нельзя. Родной дом не был безопасным местом. Желание появляться дома было всё меньше.
Chapter 1. «Obnubilation»
8 апреля, 1981 год. Руан, Франция.
« – Что Вы видите? – спросил психолог, показывая пациенту листочки с разными кляксами, на которых он должен был увидеть какой-то рисунок. Но увы, ничего.»
Прямо на въезде в город, перевёрнутая тележка с фруктами, уже сочными, парочка была раздавлена, когда по ним проехал автомобиль, в спешке перевернув телегу, случайно задев её, напугав продавца фруктов, а машина же стремилась вдаль, прямиком по дороге, которая граничила с обрывом, а дальше вода, бьющаяся о скалистую местность, разбиваясь и точа скалы.
«– Ничего, – ответил тихо пациент, смотря на психолога, с которым говорил, теребя слегка шершавые пальцы. Измотанный вид в порядке вещей.»
Последнее, что было видно, как машина прорвалась через ограждение, которое предотвращало падение с обрыва, а потом в свободном падении падала, царапая лакированное покрытие и чёрную краску, создавая вмятины, лобовое стекло лопнуло и разлетелось в сотни мелких осколков. А после, разбитый салон начал заполняться водой Сены.
« – Док, что со мной не так? – спросил пациент, подняв покрасневшие глаза на психолога.»
Всё проносилось в голове у водителя, когда тот плыл по течению реки Сена, этот странный диалог. Машина осталась под водой на глубине реки, пока водитель плыл по течению, больше ничего не оставалось, удар был слишком сильным, вероятность того, что он выжил, была слишком мала.
На следующий день
Берег реки отцеплен жёлтой линией, собралась куча народу, полиция и скорая, горстка журналистов, как всегда, пытаются что-то разузнать, ищут свой сюжет, чтобы подкормить прессу. Бездыханное тело лежало на берегу пока не тронутым для того, чтобы не произошло никаких ошибок и ложных улик, не обнаружилось лишних отпечатков. Да что там, никаких отпечатков уже и не было. Кожа трупа была сморщенной от воды, тело ледяное.
Один из полицейских стоял возле тела, записывая в блокнот каждую деталь и улики, что были видны его глазу, описание тела умершего, всё, как всегда, стандартный набор. Он поднял свои карие глаза, отрывая взгляд от расписанного листа блокнота, чуть сжав карандаш меж пальцами, а потом почувствовал на своём плече мужскую руку. Мужчина повернул голову, замечая невысокого, полноватого мужчину в светлом и лёгком пальто, седые уложенные волосы подчёркивали форму круглого лица.
– Вдоль реки обнаружили сломанное ограждение у дороги. Кажется, что он ехал на большой скорости и решил проверить возможности своего транспортного средства на полёт, ну или это просто совпадение, – сказал мужчина со своим французским акцентом, смотря уже на тело, убранное в мешок для тела.
– Это может быть простым самоубийством. Банально и старомодно, – ответил тому слегка поседевший мужчина, вернувшись к записям в блокноте, – но я бы выбрал пистолет для самоубийства. Эффективно и легко.
– Да, но не у всех есть лицензия на оружие, мой американский друг.