Мужчина тяжело вздохнул и поднялся, после чего стал отряхиваться от грязи, боясь, вдруг упал прямиком на козий навоз. Но, кажется, всё было нормально. Джон протянул руку мужчине, а тот её осмотрел и пожал. Хватка довольно крепкая, сразу понятно, что мужчина суровый. На его лице красовался шрам, непонятно от чего.
– Меня зовут Джонатан Миллс, я журналист и хочу взять у вас интервью, если вы не будете против, – сказал Джон и вздохнул, отпустив руку мужчины, тот как только услышал «журналист» чуть нахмурился, стало понятно, что журналистов не любят, – ну… Не займу у вас много времени.
– Шон Кавана, – представился хозяин дома и кивнул, – проходите.
– Вы ирландец? У вас акцент и фамилия..
– Не глупый журналистик, – проговорил тот своим довольно грубым голосом, впуская в дом журналиста, а после закрывая за ним дверь, перед этим впустив свою козу, – так что у вас там за вопросы ко мне? На счёт того медведя?
– О да.. А козам можно в дом?
– Сейчас у коз больше прав чем у вас, – пробормотал Шон и сел за кухонный стол, что сделал и Джон, подняв одну бровь.
– В каком смысле?
– Да я просто шучу, – проговорил Шон и громко посмеялся.
– Ха, – слегка улыбнулся Джонатан и достал свой блокнот, – давайте приступим к вопросам. Вы часто охотитесь?
– Не чаще пяти раз в неделю. Надо что-то есть. Для жизни у меня есть всё, козье молоко, разумеется, сыр, овощи и мясо.
– Хорошо… Тот медведь был гораздо больше, нежели те, которых вы встречали раньше?
– О да, просто гигант.
– А этот медведь гигант оставил вам сувенир на память, в виде шрамов?
– Вгрызся в мою ногу, людоед проклятый, – скривился тот в ухмылке и поднял штанину, показывая свою обмотанную ногу и кровь на повязке, было понятно, что это следы клыков на голени.
– Жуть.. Как вам удалось убить его?
– Только не для печати, хорошо? – спросил Шон и Миллс кивнул.
– Я бежал так быстро, как только мог. А зверюга бродит по лесу.
Джонатан задумался и промычал, посмотрев в сторону, а после вовсе на козу, почесав бороду, он облизал губы, а после взглянул на ирландца. Он всё не решался спросить, смотря то в его глаза, то в сторону.
– Так, выходит, что вы наврали? Другим журналистам вы сказали, что убили зверя.
– Да, не хочу, чтобы меня посчитали трусом.
– Ладно. Больше вопросов у меня к вам нет, – сказал Джон и вздохнул, поднявшись и убрав блокнот, после направился к входной двери.
Джонатан не хотел рассказывать не правду, да и писать тоже не хотел, а ведь такое часто бывало, что приходилось писать к примеру очень много хорошего о ком-то или очень много плохого, это самое плохое в работе журналиста. Правду не все любят, вероятно Грэйс была бы тоже не рада ей. Ведь сюжет хоть и не идеальный, но интересный. Некий лесной герой спас жителей от медведя людоеда. А по факту, ничего он не сделал.
Статью всё же напечатали, хоть там и много не правды, но она была напечатана. После этого дела, у Джона пропало желание работать дальше. Ложь, одна ложь. Заместо работы, он решил продолжить писать свою книгу, свою четвёртую книгу, которой дал название «Unhallowed», которая будет значительно отличаться от других его книг, но также и связанна с ними. Также он старался учить французский.
24 декабря, 1968 год.
Подготовка к Рождеству всегда волнительна, но на этот раз всё прошло довольно быстро, всё было готово. Джону было непривычно, что он празднует Рождество не с женой и сыном, а с Эммой. Он старался двигаться дальше, но без таблеток он всё не мог, не был готов отпустить их, хотя выбора у него нет.
Он не был готов даже праздновать, не было настроения, да и желания, но Эмма была слишком настойчива, не желая оставлять Джона одного, хоть ему и требовалось время побыть одному, но она это не очень-то и понимала. Пока девушка подготавливала всё к праздничному ужину, мужчина заперся у себя в небольшом кабинете и уставился на печатную машинку, прокручивая у себя в голове хоть что-то, что могло отвлечь его, но на удивление было пусто, ничего не шло в голову как раньше.
Время шло всё быстрее и мужчине всё же пришлось выйти из комнаты, чего он не желал. За всё это время, мужчина довольно сильно отстранился от общества, в нём зародилось что-то вроде социофобии, он стал более замкнут и не общителен, хоть и шёл на поправку.
– Всё готово, – крикнула Эмма из другой комнаты, а мужчина лишь вздохнул и направился к девушке.
Джонатан подошёл к столу, который буквально ломился от еды, что удивляло мужчину.
– Зачем так много? Мне бы хватило одной тарелки, а тут целый стол. Испортится же всё. Ты перестаралась, – проговорил мужчина, осматривая стол и приготовленные блюда, на вид прекрасны, да и запах превосходный, но аппетита особого не было.