— Исчезни! — велел Клайд служащему, махнув револьвером. — Проваливай!
Но человек продолжал молотить по стеклу кулаком. Над машиной просвистела пуля. Сзади завыла полицейская сирена. Началась погоня.
Клайд был вне себя. В голове гудело, в окно на него смотрело искаженное лицо. Его охватило волнение и ужас — чувство такое близкое и в то же время такое далекое, вызывающее в памяти давнюю угрозу из прошлого. Клайд вдруг коротко и отчаянно крикнул, наставил револьвер на человека за окном и выстрелил.
Брызнуло, разлетевшись вдребезги стекло, а лицо человека превратилось в кровавую маску. Бесконечно долгое мгновение оно маячило в окне, словно привидение без туловища, грозный, бесплотный символ смерти, затем исчезло, и Клайд со стоном откинулся на сиденье.
Между тем К. У. сражался с машиной и со своими нервами. Подобного позора он не ожидал никак. А все из-за того, что он сдуру загнал машину в узкую щель! О чем он тогда думал? К. У. глянул в зеркальце, и увидел, что за ними несется полицейская машина — красные вспышки отмечали выстрелы.
Потеха кончилась, равно как исчез и героический ореол. Но об этом думать было некогда. Все потом. Сейчас надо было оторваться от преследователей и где-нибудь поскорее укрыться. Где угодно.
Опережая полицейских на считанные минуты, они неслись по городу. Вдруг Бонни увидела выход.
— Сворачивай, К. У, — крикнула она. — На следующем же перекрестке.
Когда он свернул, она первой выскочила из машины с криками:
— За мной!
Без разговоров они двинулись к кинотеатру, расположенному в середине квартала. На афише было написано: «ЗОЛОТОИСКАТЕЛИ 1933 ГОДА».
— Входим, — распорядилась Бонни. — Они и не подумают искать нас в кино.
Ее спутники беспрекословно послушались и вошли в кинотеатр.
— Я видел этот фильм, — сообщил К. У.
Они уселись в партере в последних рядах. Бонни у самого прохода, К. У. рядом с ней, Клайд сзади. К. У. наклонился и впился зубами в плитку шоколада, что успел купить в вестибюле.
— Вам повезло, — пробормотал он, — картина только началась. Вы ничего не пропустили.
Бонни уставилась на экран, где вереница танцующих девиц в белых шортах прыгала взад-вперед по лестнице. Джинджер Роджерс пела: «Мы с тобой разбогатели». Бонни тихо стала ей подпевать.
— Обожаю мюзиклы, — бросила она через плечо Клайду.
Он нервно потряс головой, не в силах отвести взгляда от входной двери. Он потрогал револьвер, заткнутый за ремень брюк. Мало ли что может случиться. Он повернулся на стуле и уставился на макушку К. У., сидевшего впереди.
— Приятель, — прошептал он срывающимся от ярости голосом. — У тебя не в порядке котелок. Ты представляешь, что натворил?
— Я ошибся, Клайд. Извини. Не сердись.
— Из-за тебя нас чуть не поубивали, ты это понимаешь?
К. У. обернулся к нему, и на лице его появилась победная улыбка.
— Но погибли-то не мы, а этот тип из банка. Ловко ты его…
— Ты… — Клайд вовремя спохватился, чтобы не закричать во все горло. — Из-за тебя я убил человека! Убил, понимаешь?
— Извини, Клайд.
— Тупой осел.
К. У. обернулся и согласно покивал головой.
— Тупой осел и есть.
Клайд поднял руку, словно собираясь ударить его, но она лишь упала на соломенную макушку.
— Еще один такой фокус, и я отправлю тебя самого на тот свет, понял.
К. У. тихо улыбаясь, сосредоточился на экране. Шоколад был вкусным, а актрисы хорошенькими.
— Я не шучу, — грозно добавил Клайд.
— Тише! — шикнула Бонни. — Если вам так хочется поговорить, выйдите из зала.
6
Они мчались напропалую, чтобы устроиться на ночь именно в этом мотеле. К. У. никак не мог взять в толк, в чем дело. Обычно они останавливались где попало, когда начинало темнеть. Но сейчас все было иначе. Сейчас Клайд твердо знал пункт назначения и не желал слушать никаких возражений.
Когда они наконец добрались до места, К. У. еще раз удивился, почему так стремился сюда Клайд. Ничего особенного — скопище грубо сколоченных лачуг вокруг стоянки. Да и номера так себе: все те же некрашеные стены, все та же дешевая мебель, все те же жесткие кровати. Правда, здесь имелось радио — и на том спасибо. К. У. очень захотелось, чтобы Бонни переключила программу. Ему вовсе не хотелось слушать Руди Валли, его не интересовали эти романтические баллады, исполняемые пронзительным голосом. Он предпочитал народные песни.
— Почему мы приехали сюда? — спросил он Клайда, на что тот осклабился и ответил:
— Потому что я так захотел.
— Понятно. Но все-таки почему?