Она разобрала гардеробную, сходила на бранч с Людкой, откуда удалилась, громко хлопнув дверью из-за очередных инсинуаций в сторону Станислава, завезла собачий корм в питомник, приготовила карпа с картофелем и сливовый пирог на ужин и направилась в свою обитель, в библиотеку. Нина достала с полки книгу в красном переплёте и нырнула в мир, выстроенный Джейн Остин.
Где-то на трети произведения послышался странный шорох, будто кошки скребли стены острыми коготками. Вначале Нина не придала этому значения, но звук становился отчётливее, настойчивее. Она отложила книгу на столик и замерла, прислушиваясь к окружающему пространству.
– Я иду за тобой…. – стены издали леденящий шёпот.
– … – Нина сглотнула.
– Иду… – провыли, будто ветер гулял в щелях перекрытий.
– Кто ты? – Нина обратилась к пустоте и уставилась в потолок. Люстра покачнулась.
– Тот, – голос нарастал, – кого ты встречаешь каждую ночь. Скоро ты станешь моей! – последнее слово почти что прогремело, стены затряслись, а люстра подпрыгнула, издав симфонию клацающего хрусталя.
– Убирайся! – проорала Нина, поднявшись с кресла. – Тебя нет! Ты – плод моего воображения! Тебя нет! Нет! Нет! Нет! – женщина сжала кулак и обрушила на беззащитную стену, костяшки свело болью, но она не успокаивалась, продолжала бить и кричать: – Тебя нет! Нет! Нет!
Вдруг женщину со спины обхватили сильные руки, и она истошно заорала, срывая голос.
– Тише, – шёпот на ухо. Нина начала дергаться, пытаясь вырваться из цепких лап человека в чёрном. – Успокойся. Я здесь, – Нина замерла, прислушиваясь к бархатистому баритону. – Это нереально… – тон стал узнаваемым. Родным. – Твой мозг всё это выдумал. Я всегда рядом, с тобой. – Станислав развернул жену и прижал к груди.
– Я… – по щекам потекли слёзы.
– Молчи, – мужчина погладил Нину по голове, – я накрывал на стол, когда услышал крик. Сразу побежал к тебе.
– Ты… тоже его слышал?
– Нет, глупышка, я слышал только один, любимый голос, – рука опустилась на спину, продолжая поглаживания, – твой.
– Я… не сумасшедшая! – Нина взвизгнула и слабо оттолкнула мужчину от себя.
– Нет, конечно, что ты удумала? Ты просто устала… – Станислав отодвинулся, взял руки Нины в свои и нахмурил брови. – Болит?
Женщина опустила взгляд и увидела содранные в мясо костяшки с кровоподтёками. В районе рук стало горячо, появилась пульсация и тупая боль. Нина сжала зубы.
– Сейчас, я обработаю раны и наложу бинты, ладно? – Станислав взял жену за руку и отвёл в ванную, где, отворив шкафчик над раковиной, достал перекись и бинты. – Ты записалась к специалисту?
– Нет, я позвонила, но трубку никто не взял. – Соврала. Не хотелось озвучивать опасения, страхи и домыслы. На костяшки полилась перекись, и ранки зашипели. – Ауч!
– Завтра выходной, позвоним вместе, ладно? – Станислав подул на ранения, как дуют на разбитые коленки ребёнку. – Не бойся, у Виссариона Аркадьевича огромный опыт!
– Откуда ты знаешь? – разбитые пальцы начали скрывать белые полосы медицинского бинта.
– Говорил же, жена Селиверстова – частый гость, вчера на работе выпросил визитку, – Станислав замотал первую руку и перешёл ко второй.
– Погоди… Ты же говорил, Савельевы на вечере дали контакт…
– Савельевы?! – брови взлетели вверх. – Ты что-то напутала, последний раз мы встречались, дай бог, осенью…
– Да, наверное, обозналась.
– Как тебе Бронте?
– Что?
– Ну, Джейн Эйр, Шарлотта Бронте, я видел книгу в синем переплёте на столике, до какого момента уже дошла?
– Но… – Нина зависла, вспоминая детали вечера. И абсолютно точно она читала Джейн Остин в красном переплёте.
– Ты послушалась моего совета, делала записи?
– Да! – лицо озарилось. Нина совершенно об этом позабыла. Но сейчас она посмотрит записи и развеет все сомнения. – Ты спускайся, а я заберу телефон из кабинета, – женщина одарила мужа улыбкой, прижалась к его губам и упорхнула.