Но на пороге кабинета улыбка стёрлась с лица. На столике, прямо там, куда положила, лежала синяя книжка. А в первой же записи телефона значилось: «Станислав взял контакт доктора у Селиверстова».
– До встречи ночью… – стены вновь издали леденящий шёпот, и оконная рама будто изогнулась, изобразив хищную ухмылку.
***
Каждый ночной кошмар добавлялись детали. Обычно мелкие, вроде человека в картине, но этот раз встретил Нину бордовой надписью на стене: «Скоро ты станешь моей!». Буквы плясали, кривились и пялились на напуганную женщину в ночном платье.
Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas… Нина…
Чтец в остроконечном колпаке обернулся, поднял голову и посмотрел прорезями глаз. Он, неестественно выворачивая шею, двинулся прямо на женщину. Казалось, сейчас он дойдёт на края и вылезет из проекции, материализуется, набросится, раздерёт на куски. Нина зажмурилась что есть мочи, дверь скрипнула, а рука в чёрной кожаной перчатке зажала рот. Сегодня без крика. Без вопля. Без истошности. Лишь исступление, долгожданное беспамятство и холодная кожа на руке спасителя в чёрном.
***
Нина проснулась к полудню от разлиновавших комнату солнечных лучей. Они нагло светили прямо в глаза, подчеркивая скачущие по спальне пылинки. Женщина повернулась на другой бок, но лучи нещадно припекали спину, и пришлось нехотя разлепить веки. Нина пошарила по тумбе, натянула дужки очков и обнаружила записку, выведенную каллиграфическим почерком мужа:
«Дорогая, не смог тебя разбудить. Ищи меня в библиотеке».
Нина поднялась, накинула шёлковый халатик и пошла на поиски любимого, без которого уже не мыслила пробуждения после очередного кошмара.
– Проснулась, спящая красавица? – мужчина оторвался от чтения газеты и ласково улыбнулся, а Нина осталась стоять, как приклеенная.
Глаза расширились, сердцебиение участилось, перестало хватать воздуха, дабы издать хоть какой-то звук: едва слышимый, сдавленный. Она видела… Она видела их… Видела пляшущие, кривляющиеся, уставленные прямо на неё кровавые буквы. Как во сне. Только здесь, наяву. Натуральные, будто живые приспешники зла. Живые приспешники человека в чёрном или чтеца в остроконечном колпаке. Возможно, они оба – плоть от плоти друг друга, а возможно, каждый из них – одиночка, желающий причинить зло. Кто меньшее, оставалось гадать. Нина не знала, да и не хотела знать. Хотела только избавиться раз и навсегда от голосов, кошмаров, галлюцинаций, клокочущих мыслей и нервирующего набата. Вызвали бы сейчас санитаров, она пошла бы с ними, позволила им надеть смирительную рубашку, вколоть пару кубиков седативных и просверлить лобную долю. Лишь бы не видеть. Лишь бы не чувствовать парализующие клешни страха.
Женщина побледнела и протянула руку с выставленным указательным пальцем. Рука ощущалась ватной, почти атрофированной, будто всю кровь разом выкачали, оставив болтающуюся ветку, и неведомый кукловод откуда-то сверху плавно вёл тряпичную конечность за ниточку.
– Что там? – Станислав отложил газету, поднялся с кресла и подбежал к жене, как раз когда её ноги подкосились. Руки крепко обхватили тело женщины. – Не молчи!
– … – она шлёпала губами как лососёвое, внезапно выкинутое на берег.
– Любимая, ты что-то видишь? Где? На стене?
Нина кивнула и громко сглотнула. Глоток не воздуха, но страха спустился в желудок, стянув в тугой узел.
– Там пусто, слышишь, там ничего. Просто изумрудная стена, или как ты меня учила, не напомнишь? Берилловая?
Рука продолжала висеть перпендикулярно полу и указывать на стену. Тело потряхивало.
– Бу… – сил хватило лишь на один слог.
– Буги-мэн? – по голосу слышно, он улыбался. – Букашка? Буква?
Нина затрясла головой.
– Повторяю, там ничего нет, – Станислав отодвинулся, встал лицом к лицу и взял жену за руки. – Смотри мне в глаза, не смотри на стену. Уходим отсюда. Давай, шаг назад, – мужчина повёл Нину к выходу, ведя её, как партнёр в вальсе. – Ещё шажок. Умница! Сейчас сделаем тебе лавандовую ванну, я заварю трав, ты успокоишься и поймёшь, что всё иллюзия. Хорошо?
Мужчина включил краны, наполнил ванну солью, добавил пены, и Нина, держа мужа за руку, покачнувшись, погрузилась в тёплую воду, создающую животворительные пары.