Из необитаемой спальни захожу в ванную, беру сиротливую зубную щётку, а мозг рисует рядом соседку с распушенными щетинками. Она всегда её грызла, о чём-то задумываясь. А вот, пересекая порог, по привычке нагибаюсь, чтобы поднять пушистые тапки. Она любила ходить босой, но упрямо пыталась ввести обувь в привычку. Хватало только до выхода из спальни. В зале – хуже. На паркете тут и там вырисовываются раскиданные медведи и куклы, обвешанные заколочками, которые после перекочевали бы на мою голову. На кухню я не суюсь. Она навсегда впитала аромат сирени с отступающими нотками гари, а на потолке воображение неизменно рисовало танцующих зайчиков.
Ненавижу дни. Ненавижу жёлтый диск озабоченной рожи, что врывается в голову, вычерпывая оголённые воспоминания и окружая фантосмией из ноток сирени и терпкого миндаля. Я старался. Пытался забыть. Выкинуть. Стёр голоса, пухлые ладошки, покатые плечи, имена, лица. Закрылся от них, вставил пробку в мыслесток и заполнил воспоминания целями. Целями: помочь, спасти, обезвредить, устранить. И это работает. Каждую ночь я, окрылённый чужими бедами, забываю про свои. Но стоит первому лучу просочиться сквозь завесу ночи, как накрывает, цепляет каждая деталь, вынимая пробку и затягивая в пучину воспоминаний.
Многие мечтают стать героями, иметь суперсилу и супервыносливость, но героев порождает то же, что и злодеев: всепоглощающее одиночество и одержимость сверхцелью. Героизм – это атавизм, чуждый современному человеку, да и мы, герои, не люди вовсе. Нам не доступно простое и человеческое. Оно может поводить перед носом, завлекая в свои сети, чтобы после утраты полностью отмерла ценность собственной жизни, расставив приоритеты на геройские полочки.
Я тяжело вздыхаю и опускаюсь на диван. Кто-то включает «Repeat», возвращая меня в утро, когда я всё потерял, оставив своих девочек без защиты.
– Папа! Папочка! Угадай, кто? – Пухлые ладошки с растопыренными пальцами накрывают мои глаза…
-------------------------------------------------
[1]Атавизм – это явление, при котором у человека или животного проявляются признаки утраченные в процессе эволюции
Геральдическая лилия
Большой человек
Доведение до абсурда с высокой долей вероятности иллюстрирует картину настоящего и предсказывает будущее
На Земле бесконечно маленькой проживал один бесконечно большой человек. Нет, не то, чтобы он восхищал своим ростом или упитанностью, просто от его решений зависели судьбы миллионов, а его притязания отличались бесконечным упорством и наглостью. В своей маленькой голове он прибрал к рукам весь мир, потому всё материальное и нематериальное по определению считал своим.
Шутка ли, но в начале своего правления он отличался ясностью ума, добропорядочностью и стремлением к справедливости. Но, как и всегда бывает, с течением времени, большие полномочия привели к возросшим запросам…
Первый звоночек случился так давно, что никто уж и не припомнит когда. Так, никто и не припомнит первых самодурных указов, первых пострадавших, первый закрытый рот. Всё случилось как-то сразу, скопом. Вот, он взялся со всей прытью за своих верноподданных, вылепляя из них совершенство. Совершенство только для него, ведь идеальный подчинённый должен уметь молчать, вовремя кивать и поддакивать. А народец на вотчине большого человека во все времена считал себя маленьким, потому не то что к большому человеку, он боялся приблизится к большим делам, коими являлись дела политические. «Там лучше видно» – говорили они, указывая пальцем в небо. А тем временем, большей человек тоже тыкал пальцем в небо, повышая уровень своего безрассудства с каждым новым указом, декретом и требованием.
Когда весь народ был выстроен по струнке, преклоняя колени после каждого чиха властителя и бурно рукоплеская всем его речам, даже предельно бессмысленным, большой человек не остановился.
Сначала досталось цветам. Выстланные ковры ромашек, одуванчиков и иван-чая выкашивались за неимением стати и царственности в глазах властителя, а взамен высаживались водяные лилии или попросту ирисы, ведь большой человек вычитал, что флёр-де-лис, цветок лилии в геральдике – символ королевской власти. И пусть в его венах не текла голубая кровь, он мнил себя избранным. Избранным народом, а значит, избранным самим Господом, достойным водрузить на голову корону с золочёным трилистником и окружить своё величество символами власти. Ирисы приживались неохотно, не повсеместно и не всесезонно, потому садовники трудились денно и нощно, культивируя цветы не только на полях, но и в многочисленных теплицах.